Элис показалось, что она вошла в гостиную богатого семейства в Удачном, а не в корабельную каюту. Она заняла предложенное место, остальные тоже расселись у стола.

Альтия убрала с лица несколько прядей, выбившихся из прически, и оглянулась на мужа. Капитан Трелл не сел к столу, а прислонился к стене у иллюминатора, глядя, как колыхается рыбья стайка.

— Совершенный помогал сопровождать змей вверх по реке Дождевых чащоб. Он проводил их так далеко, как мог, и возлагал на них большие надежды. И был горько разочарован, когда они оказались жалкой пародией на настоящих драконов. Ни один из них не мог сравниться по величине с Тинтальей. С тех пор они, конечно, подросли, но остались чахлыми.

Альтия взяла со стола чайник и покачала его, проверяя, есть ли в нем вода.

— Не хотите ли чашечку чая? — спросила она, как будто они и впрямь посиживали в одной из гостиных Удачного.

Капитанша провела пальцами по странному символу на боку чайника — чему-то наподобие цыпленка в короне, — и почти сразу же чайник чуть слышно забулькал, из носика стал подниматься пар.

— О, какая бесценная вещица! — воскликнул Седрик. — Я слышал, что было найдено несколько таких чайников Старших, но ни один из них не попал на рынки Удачного. Должно быть, он стоит целое состояние.

— Это свадебный подарок от семьи, — пояснил капитан Трелл. — И правда ценная штука. Не нужно огня, чтобы согреть воду. А на корабле огонь — это, как вы понимаете, всегда опасность.

Отойдя к буфету, он принес на подносе заварник и чашки и поставил поднос на стол. Альтия взяла на себя обязанности хозяйки. Было странно видеть, как она изменилась — только что на палубе держалась с мужской небрежностью, а сейчас, изящно двигаясь, наливала кипяток в заварник и расставляла на столе чашки. У Элис вдруг возникло ощущение, что ей довелось заглянуть в ту жизнь, о существовании которой она прежде не подозревала.

«Почему, — спросила она себя, — я никогда не думала о том, чтобы самой устроить свою судьбу? Почему мой выбор оказался так ограничен: или замужество, или участь старой девы?»

Она осознала, что во все глаза смотрит на Альтию, только когда та ответила ей вопросительным взглядом. Элис поспешно вернулась к беседе:

— Так Совершенный не видел новых драконов?

Альтия удивленно посмотрела на нее.

— Конечно нет. Там, выше по реке, слишком мелко, ему туда не подняться. Даже для того, чтобы змеи могли проплыть там, пришлось усердно потрудиться. Русло немного углубили, но зимние бури и наводнения уничтожили все плоды той работы. Берега реки, сама можешь видеть, очень топкие и труднопроходимые. Лес густой, и драконам через него нипочем не продраться, слишком уж они велики. Поэтому они так и сидят там, где вылупились.

— Но ты ходила посмотреть на них?

— Да, Совершенный меня попросил. И заодно я хотела повидать свою племянницу Малту.

— Малту Хупрус? Королеву Старших?

Улыбка Альтии сделалась шире.

— Так ее называют, хотя она вовсе не королева. Это была прихоть джамелийского сатрапа — дать Рэйну и ей титулы короля и королевы Старших. На самом деле они оба из семейств торговцев, как ты и я, и совершенно не королевского происхождения.

— Но они же Старшие!

Альтия хотела было покачать головой, но вместо этого пожала плечами.

— Так их назвала драконица Тинталья. И оба за эти годы внешне изменились. Они постепенно все больше и больше напоминают Старших — точнее, их изображения, которые порой находят на раскопках в древних городах Дождевых чащоб. Но Малта родилась человеком, точно так же, как и я. И Рэйн тоже. Конечно, чащобы отметили его, как и многих здешних торговцев, и все же до тех памятных событий он выглядел вполне по-человечески. Конечно же, теперь все иначе. На глазах у нашей семьи они оба, да и Сельден Вестрит, мой племянник, стали совсем другими с тех пор, как встретили Тинталью. Думаю, благодаря ей-то они и начали меняться, это их внутренняя связь с нею сказалась. Все трое прибавили в росте. Малта теперь самая высокая в нашей семье. И самая красивая. Но в ее внешности нет ничего общего с обычной человеческой красотой. Без плаща и вуали она напоминает мне ожившую статую, украшенную драгоценными камнями. Тинталья сказала им, что они проживут куда дольше, чем обычные люди. Но при всем том Малта остается Малтой. — Альтия говорила таким тоном, словно почти сожалела о происходящем. — И я думаю, что они с Рэйном охотно променяли бы весь блеск Старших на одного-единственного здорового ребенка, — тихо добавила она.

— Так что же драконы? — прервал ее Седрик. — Они действительно так ущербны телом и разумом? Быть может, мы совершенно напрасно едем в такую даль?

Элис разозлилась на него — и за то, что он оборвал рассказ Альтии о единственных ныне живущих Старших, и за прозвучавшую в его голосе надежду на невозможность ее поездки. Альтия положила руки на край стола и, прежде чем ответить, внимательно осмотрела загрубевшие, обветренные костяшки пальцев.

— Они не похожи на Тинталью. — Голос ее был тих. — Ни один из них не может летать. Когда мы сопровождали их вверх по течению, в начале пути было сто двадцать девять змей. Благополучно окуклились и проклюнулись меньше половины. И сколько осталось сейчас? Уже и семнадцать не наберется, судя по тому, что я слышала в последний раз.

Она подняла глаза и встретилась с полным отчаяния взглядом Элис. На миг во взоре капитанши промелькнуло сочувствие.

— Хотела бы я, чтобы все обернулось иначе, пусть только ради Совершенного. Для него было необычайно важно, чтобы змеи добрались до места окукливания. Несмотря на то, что он сказал вам, я чувствую, что в этом корабле по-прежнему живо сердце дракона. Он хочет, чтобы его род снова царил в небесах. Это придало бы смысла его существованию. Но те существа, которых я увидела в Кассарике, оказались жалкими, уродливыми тварями. Говорят, что Тинталья больше не заботится о них. Драконы не питают жалости к слабым сородичам и бросают их на произвол судьбы. Жители Дождевых чащоб, которые живут поблизости, быстро утратили всякое сочувствие к птенцам. Эти твари неуправляемы и опасны, смышлены, но неразумны. Впрочем, быть может, отсутствие разума — своего рода спасение, если уж приходится вести такую жалкую жизнь. Они не испытывают ни уважения, ни признательности к людям. Правда, и не нападают на них. Хотя ходили слухи, что они за кем-то гонялись и сожрали как минимум один труп прямо на погребальной церемонии. Я не знаю, что с ними будет дальше, — вероятно, постепенно ослабеют и умрут.

Она помолчала и вздохнула.

— Я думаю, что Совершенный решил не считать их драконами, чтобы не причинять себе лишнюю боль. Он не в состоянии помочь им. И, отделяя себя от этих уродцев, он не так сильно мучается от стыда и жалости. Я уверена, что никто из нас ничего не может для них сделать.

Элис сидела окаменев, не в силах вымолвить ни слова. Потом тихо заметила:

— В Удачном почти ничего об этом не рассказывают.