— Хорошо. А теперь марш за вещами и обратно сюда. Посмотрим, что ты ещё напокупала.

Дочь ушла. Алексия осталась. Смотреть на меня, как на врага народа, не перестала. Последующее прозвучало и вовсе ядовито:

— Поздравляю, ты женился на проститутке.

— Спасибо, я вообще везучий, — отзеркалил я её тон.

И только потом понял, что натворил.

Поздно.

Вспыхнувшая в эмоциях моей пары бешеная волна ярости окатила с головой, обожгла острыми иглами, но на удивление, ничего другого, в продолжение зародившейся агрессии, не последовало.

— Чем больше запрещаешь и давишь, тем более велик соблазн сделать всё, что так хочется, в тайне от тебя. Это я тебе как обладательница пятерых сестёр, гарантирую, — произнесла, прежде чем направиться на выход.

Правда, далеко не ушла. Хания вернулась. Вот и задержалась на пороге. Вероятно, чтобы удостовериться, что я снова не сорвусь на дочь.

— Ну, ок, — согласился с ней по-своему.

Тем более, за спиной Хании обнаружился ещё один свидетель нашего междуусобчика. Уж не знаю, что Кирилл здесь забыл, может в туалет тоже шёл, может просто следил за моей дочерью, но откровенно голодный взгляд в сторону девушки я прекрасно уловил.

В его сторону и обернул свою пару, взяв за плечи.

— Скажи мне, что ты видишь? — спросил, прижимаясь к ней вплотную со спины.

Алексия устало вздохнула.

— То же самое, что и ты. Я не слепая.

— Видимо, не то же самое, — парировал невозмутимо, — иначе бы ни за что не предложила моей дочери надеть это платье. Я могу понять, почему Хания на это пошла, но я не понимаю, как ты могла это поддержать, Алексия. Потому что это платье — самая яркая провокация, какую только можно придумать для озабоченного волка, у которого в восемнадцать лет в первую очередь разумом правят гормоны. Как думаешь, сколько ещё он сможет себя контролировать, прежде чем сорвётся и совершит непоправимое? С учётом, что желанная добыча не просто рядом, но и расхаживает перед ним в полуголом виде. Как думаешь, моя дочь будет рада такому способу взросления, да ещё в четырнадцать лет? И это не только Кира касается. Это касается любого парня из её окружения, сердце моё. Потому что мы живём в стране, где такое поведение осуждается, и одеться в нечто подобное — это не просто позор на всю семью девушки, но и то же самое, что предложить девушку всем мужикам на блюдечке. Так что да, это тот запрет, который я никогда не сниму с дочери до её замужества. И к слову это единственный мой непреложный запрет в её сторону. В остальном же ей позволено всё. Всё, моя дорогая, любимая жена, но не это. Надеюсь, вы обе усвоили то, что я сказал, иначе, клянусь, я точно запру дома, вас обеих, — послал сперва Кириллу строгий взгляд, зная, что он слышал каждое моё слово, дождался едва заметного кивка, и только потом переключился на дочь и жену.

Судя по затихшим эмоциям последней с нотками горечи, я всё-таки смог донести до неё свою точку зрения. Или же мне так просто-напросто показалось.

— Агата — пара моего старшего брата. Едва ли в ней осталось что-то живое к моменту, когда они встретились. И это совсем не потому, что она не отличается скромностью. Просто дерьмо в жизни случается. Гораздо чаще, чем нам хотелось бы. Мир жесток, не зависимо от того, как ты выглядишь, и кто тебя окружает. У тебя не получится всю свою жизнь прятать её за собой и своими правилами. Ей всё равно придётся столкнуться со всем этим, рано или поздно. И как по мне, лучше бы она была к такому заранее готова, — произнесла, вопреки всему, что услышала от меня прежде.

Упоминание о случившемся с Агатой породило с десяток неприятных воспоминаний и недоумение в сторону жены. Потому что то, что произошло с ней… я стал этому своего рода свидетелем. Такого врагу не пожелаешь. И это то, от чего я так старался уберечь свою дочь. То, чего избежала сама Алексия. Хотя в её случае — едва ли было бы тоже самое, что в случае Агаты. И это ещё неизвестно, что сталось с Селеной. Искренне надеюсь, что не всё там так плохо, как нам всем представляется. Потому что той же паре будущего альфы чёрного клана понадобился не один месяц, чтобы научиться не бояться толпы, не оглядываться, идя по той же улице, и не вздрагивать от резких звуков и близости мужчин, даже если они не смотрели в её сторону. Да и смогла она это преодолеть только благодаря паре Романа и Эйдану, который приложил сил больше всех, чтобы доказать бурой волчице, что ей больше нечего бояться и в первую очередь его самого. И после этого Алексия со мной ещё спорит?

— Одно дело, когда так складываются обстоятельства, другое — когда ты сама, осознанно, провоцируешь эти обстоятельства, — отозвался глухо, всё-таки поддавшись мраку воспоминаний. — И я предпочитаю перебдеть, чем потом моя дочь будет страдать.

Да и что я за отец такой буду в этом случае?

Та, о ком говорил, всё ещё стояла рядом и меня прекрасно слышала. Кивнула и пусть слабо, но улыбнулась, показывая тем самым, что не только услышала мои доводы, но и приняла. В отличие от другой моей женщины, которой явно было что сказать ещё, несмотря на воцарившееся молчание.

— Ну раз все всё поняли, то… — замолчал, поочередно посмотрев на обеих девушек. — Хания, ты переодеваешься, а мы возвращаемся в зал, — скомандовал. — И только попробуй мне что-нибудь учудить, — погрозил девчонке пальцем, прежде чем двинуться вместе с Алексией, перехватив её за ладошку, обратно ко всем.

Судя по мрачности, исходящей от моей пары, она уже не один раз пожалела о своём решении выйти за меня замуж и не единожды всадила когда-то предложенный мной самим ей кинжал.

Нет, так не пойдёт.

Остановился на полпути. Развернул любимую к себе и обхватил прекрасное личико обеими ладонями.

— Извини, если мои слова показались тебе слишком грубыми, — повинился первым делом, — но ты должна понять, я всё сделаю для вашей защиты, даже если вам это не нравится. Я не переживу, если потеряю одну из вас. Тебя я и вовсе уже чуть не потерял и не могу позволить такому повториться, понимаешь? Не могу.

— Не стоит просить прощения за то, что сделаешь ещё не раз.

Вздохнул.

— Злишься, не простишь и отомстишь, ясно, учту, — вынес вердикт её словам и эмоциям. — В своё оправдание могу сказать, что запирать я тебя нигде не планировал. Вставил для весомости аргументов. Как я и сказал, Хании позволено очень многое, наверное, даже слишком, и она зачастую этим нагло пользуется. Запирание — единственное, что способно на неё повлиять. Так что не принимай на свой счёт, изумрудная.

Моя пара перехватила мои ладони, убирая от лица, крепко сдавливая в своих.

— Ты прав. Злюсь. Как отомщу, так и прощу, — усмехнулась, помедлила немного, призадумавшись. — Хотя, вероятно, мне и самой стоило бы попросить прощения за то, что влезла. Всё-таки она — твоя дочь. И тебе виднее. Просто… не сдержалась.

— Стоило, но не станешь, да? — улыбнулся, ответно сдавливая маленькие ладошки, но реакции на сказанное дожидаться не стал. — Я очень рад, что вы с Ханией так крепко подружились, — заметил уже серьёзным тоном. — Честно говоря, ещё в пустыне переживал, как ты отнесёшься к присутствию в моей жизни ещё одной женщины, поэтому и умолчал тогда о существовании дочери, — принялся водить большими пальцами по нежной коже. — Что касается остального… Если хочешь, я тебе даже упрощу задачу по мести. Хотя не думал, что мой подарок придётся испытывать на себе же, да ещё так скоро, — возобновил шаг, потянув любимую в сторону зала.