— Остался один ориентир, — говорит Сэм, возвращая меня к суровой реальности.

Мы доходим до Видовки через пять минут. Весь поход занял час десять минут. В последнем свете перед наступающими сумерками тени становятся длинными и растянутыми. Вдруг рядом со мной раздается низкое рычание. Я смотрю вниз. Берни Косар оскалил зубы, шерсть на спине вздыбилась, глаза уставились в направлении пещеры. Он начинает пятиться.

— Все нормально, Берни Косар, — говорю я, поглаживая его по спине.

Мы с Сэмом ложимся на землю и через маленькую ложбину смотрим на почти неразличимый вход в пещеру. Он гораздо больше, чем я себе представлял, наверное, по шесть метров в высоту и в ширину, но очень хорошо замаскирован. Он чем-то затянут, может, камуфляжной сеткой или брезентом, и сливается с местностью. Чтобы разглядеть его, надо знать, что он есть.

— Отличное расположение, — шепчет Сэм.

— Абсолютно.

Моя нервозность быстро перерастает в настоящий ужас. При всей таинственности пещеры одно я знаю точно: она переполнена всем — оружием, чудовищами, ловушками, — что может нас убить. В течение следующих двадцати минут я могу погибнуть. И Сэм тоже.

— Чья это вообще была идея? — спрашиваю я.

Сэм хмыкает.

— Твоя.

— Да, иногда у меня бывают глупые идеи.

— Верно. Но нам надо достать твой Ларец.

— В нем так много такого, чем я даже не знаю, как пользоваться… А они, может, знают, — говорю я. Потом что-то останавливает мой взгляд. — Посмотри на землю перед входом, — говорю я, показывая на какие-то темные предметы.

— Около камней?

— Это не камни. Это мертвые животные, — говорю я.

Сэм качает головой.

— Изумительно, — говорит он.

Не стоило бы особо удивляться, потому что Шестая рассказывала нам об этом, но их вид вселяет в меня еще больше страха, хотя я думал, что больше уже некуда. Мой ум работает на полную скорость.

— Ладно, — говорю я, садясь. — Или сейчас, или никогда.

Я целую Берни Косара в макушку, потом провожу рукой вдоль всей его спины, надеясь только, что вижу его не в последний раз в жизни. Он говорит мне, что не надо туда идти, а я в ответ объясняю, что должен, что другого выбора нет.

— Ты самый лучший, Берни Косар. Я люблю тебя, дружище.

Я встаю. Я захватываю правой рукой низ своей рубашки, чтобы можно было достать из рюкзака ситарис, не прикасаясь к нему.

Сэм мучается с кнопками своих электронных часов, устанавливая таймер. Пока мы будем невидимыми, мы не будем видеть и циферблата, но, когда наступит зафиксированное время, часы запищат. Впрочем, я думаю, что к тому времени мы и сами поймем, что срок истек.

— Готово? — спрашиваю я.

Мы вместе делаем первый шаг, потом второй, и вот уже идем туда, где нас может ждать неминуемая смерть. Я оборачиваюсь только раз, когда мы уже совсем рядом со входом в пещеру, и вижу, что Берни Косар неотрывно смотрит на нас.

Мы подходим так близко, как только можно, не рискуя, что нас заметят, и прячемся за деревом. Я кладу ситарис на клейкую сторону скотча. Сэм смотрит, держа пальцы на своем хронометре.

— Готов? — спрашиваю я.

Он кивает. Я приклеиваю скотч с ситарисом в самый низ своей груди. Я тут же исчезаю, а Сэм нажимает кнопку на часах, которые при этом издают мягкий писк. Я беру Сэма за руку, мы вместе огибаем дерево и спешим к пещере. Теперь, когда мы приступили к выполнению задачи, я уже не так нервничаю, как по дороге сюда.

Вход в пещеру завешен камуфляжным брезентом. Мы проходим по кладбищу мертвых животных, стараясь на них не наступать, что довольно трудно сделать, когда ты лишен удовольствия видеть свои ноги. Снаружи нет могадорцев, я спешу и чуть слишком резко отворачиваю край брезента. Мы с Сэмом, спотыкаясь, входим, а нам навстречу со своих сидений вскакивают четверо охранников с цилиндрическими пушками — вроде той, что мне приставили ко лбу одной памятной ночью во Флориде. Мы на секунду замираем, как статуи, а потом тихо проскальзываем мимо, надеясь, что они отнесут неожиданное шевеление брезента на счет порыва ветра.

Вентиляционная система гонит легкий прохладный ветерок, и воздух свежий, чего я не ожидал, зная, что он пропитан отравляющим газом. Серые стены отполированы как галька, по ним проложены провода, которые соединяют фонари, висящие через каждые шесть метров.

Мы незамеченными проходим мимо еще нескольких скаутов. Мы оба пребываем в стрессе от мысли о тикающих часах. Мы то бежим трусцой, то ускоряемся, то переходим на шаг, то крадемся на цыпочках. Когда тоннель начинает сужаться и косо уходить вниз, мы двигаемся со всей осторожностью. Прохладный воздух становится удушающе горячим, и в конце тоннеля появляется малиновый свет. Мы медленно идем вперед — и вот оно перед нами, бьющееся сердце пещеры.

Это пространство гораздо больше, чем я себе представлял по описаниям Шестой. Длинный карниз спиралью вьется по круглой стене снизу и до самого верха, создавая полное впечатление пчелиного улья. К тому же здесь и жизнь кипит как в улье: буквально сотни могадорцев идут по непрочным на вид каменным арочным мостам, входят и выходят из тоннелей. Расстояние от пола в глубине до огромного потолка чуть меньше километра, а мы с Сэмом находимся где-то посередине. Две массивные колонны тянутся от самого пола и упираются в потолок, удерживая на себе всю грандиозную конструкцию. Вокруг нас бесчисленное множество проходов.

— Бог мой, — шепчет, озираясь, потрясенный Сэм. — Да тут понадобятся месяцы, чтобы все осмотреть.

Мои глаза прикованы к озеру внизу, наполненному светящейся зеленой жидкостью. Даже на таком большом удалении исходящий от него жар мешает дышать. Однако, несмотря на температуру почти как на сковородке, от двадцати до тридцати могадорцев работают около озера, выкатывая и быстро увозя тачки, наполненные какой-то булькающей субстанцией. Мое внимание привлекает что-то еще, находящееся позади озера.

— Думаю, мы вполне можем догадаться, что найдем в том тоннеле с огромными прутьями, — шепчу я. Он втрое выше и шире того прохода, по которому мы пришли, и весь покрыт тяжелыми железными решетками. За ними в клетках наверняка сидят какие-то чудовища. Снизу доносится их низкий и почти печальный вой. Сразу ясно одно: их там не несколько, а очень много.

— На это уйдут в буквальном смысле месяцы, — словно не веря себе, снова шепчет Сэм.

— Ну, а у нас меньше часа, — шепчу я в ответ. — Так что надо поспешить.

— Думаю, мы можем смело вычеркнуть все эти темные узкие тоннели, которые выглядят совсем заброшенными.

— Согласен. Нам надо начать с того тоннеля, что прямо напротив нас, — говорю я, глядя на этот коридор, который выглядит как главная артерия центрального зала. Он шире и лучше освещен, чем все другие, и по нему снует взад вперед больше всего могадорцев. К нему переброшен мост — каменная арка шириной от силы полметра. — Сможешь пройти по этой арке?