— Энджел, это не шутки, — продолжала Мэри. — Если ты боялась, что издатели не захотят доверить тебе первое интервью, то ты даже не представляешь, насколько выросла в их глазах, после того как добыла такой материал. Интервью мне нужно в готовом виде завтра к обеду — к часу по вашему времени — для правки, а потом ты нужна мне здесь. Мы обязательно должны выпустить статью в понедельник, потому что журнал выйдет во вторник. Сисси уже заказывает тебе обратный билет на воскресенье.

— У меня нет слов, — произнесла я, уставившись на оконное стекло. Не на холмы за окном, а именно на оконное стекло. — Я не знаю, что сказать.

— Определяйся там побыстрее, мне к понедельнику нужна готовая статья, — сказала Мэри. — К девяти утра.

Положив сотовый, я, ошеломленно переваривая услышанное, надела трусы и футболку и села спиной к тумбочке, вытянув ноги. Джеймс позвонил Мэри. Он даст интервью. Я подняла ноги вверх, напрягая бедра. Почему он не позвонил мне и не предупредил? Я пошарила над головой в поисках гостиничного телефона.

— Здравствуйте, это Энджел Кларк из номера шестьсот восемь. Скажите, для меня есть сообщения?

В трубке было слышно дыхание девицы на ресепшене и быстрый перестук клавиш.

— Доброе утро, мисс Кларк, да, сообщения есть. Даже довольно много. Прислать их вам с кем-нибудь или вы хотите, чтобы я прочитала их по телефону?

Я ответила после секундной паузы:

— Не могли бы вы их прислать? Спасибо.

Пожалуй, лучше их вслух никому не читать. Поднявшись на ноги, я поплелась придавать себе презентабельный вид. Мама бы умерла от стыда, знай она, что я открыла дверь в таком виде (в этом было столько же логики, как в том, чтобы мыть дом с чердака до подвала перед отъездом в отпуск, на случай если залезут воры). Тем не менее волосы собраны в хвост, зубы наскоро и не очень тщательно почищены, тушь кое-как нанесена, бальзам для губ намазан. Я лихорадочно подбирала подходящий низ к моей слишком короткой футболке и полосатым розовым трусам, когда в дверь постучали. Черт, какие расторопные посыльные в этой гостинице!

— Войдите, — сказала я из гардероба, но вместо щелчка и звука открывающейся двери раздался новый стук.

Прекрасно, пусть любуются моими трусами. Снова стук. Рассудив, что полгостиницы меня все равно уже видели в нижнем белье, я подумала — один посыльный погоды не сделает, и открыла дверь.

— Привет.

Это оказался не посыльный. Это был Алекс.

— Я знал, что в Лос-Анджелесе одеваются проще, чем в Нью-Йорке, но это уже перебор.

Он свесил крошечные белые наушники на футболку и покачал головой.

Я схватилась за дверь, боясь не устоять на ногах. Это действительно был он.

— Можно войти? — спросил он.

Темная челка падала на, как мне показалось, уставшие глаза. Я кивнула и попятилась от двери, давая дорогу ему и его рюкзаку.

— О, ты уже засвинячила комнату?

Я снова кивнула, по-прежнему держась за дверь. Это действительно был он. Стоя передо мной в номере «Голливуда» в своих насмерть измятых джинсах, дырявой зеленой футболке и видавших виды черных «конверсах», он казался настолько чужеродным в Лос-Анджелесе, что мозг отказывался сложить воедино его фигуру на фоне окна и букв «Голливуд» на заднем плане.

— Энджел, пожалуйста, скажи что-нибудь. — попросил он через пару минут молчания. — Или хоть дверь закрой.

Отлепив пальцы от дерева и отпустив дверь, которая захлопнулась сама, я так и не смогла двинуться с места. Что, если я до него дотронусь и он исчезнет? Что, если я скажу что-нибудь не так и он уйдет навсегда?

— Так, давай все по порядку! — Алекс поставил сумку на стол рядом с моим ноутбуком. — Мне нужно в ванную, а потом поговорим.

Он направился ко мне, но я не успела ничего понять по его лицу — он прошел мимо и скрылся за дверью ванной. Алекс явно выглядел уставшим, но была ли то дорожная усталость, оттого что он прямо с самолета и не выспался? И особой радости от встречи я в нем не заметила.

Когда дверь ванной вновь открылась, я так и стояла на прежнем месте. Алекс посмотрел на меня, затем на груду бутылок, которые Дженни переложила с пола в корзину, и снова перевел взгляд на меня. Его лицо было влажным и слегка порозовевшим от умывания, длинная челка пристала к щеке. Я потянулась ее поправить. Алекс перехватил мою руку и прижал к лицу.

— Привет, — мягко сказал он.

— Привет, — ответила я.

— Мне что, выйти и зайти снова?

Я медленно покачала головой. Он действительно был здесь. Я его осязала и все остальное.

— Слушай, извини, что я наговорил по телефону. — Он прикусил полную нижнюю губу. — Я, это, просто психанул. Извини.

— Это ничего, — пробормотала я.

Какая горячая у него рука…

— Нет, это не ничего. — Его зеленые глаза были сплошь в красных прожилках. На них было больно смотреть — он и в лучшие времена хронически не высыпался. — Я тебя даже не выслушал, вообще не давал тебе говорить…

— Это ничего, — повторила я.

Это действительно было ерундой, но это случилось до того, как я переспала с барменом.

— Энджел, перестань говорить «это ничего». Я виноват. — Он нежно привлек меня к себе. — После нашего разговора я три часа просидел, уставившись на телефон. Я был совершенно не прав, сказав… то, что сказал.

— Это ни… То есть ты мог мне позвонить? — сказала я, обостренно воспринимая, что: 1) выгляжу как не пойми кто и 2) в номере стоит сильный запах спиртного. — Почему ты не позвонил? Почему не отвечал на мои звонки?

— Я подумал, широкий романтический жест будет лучше. — Алекс завладел и второй моей рукой, чтобы я перестала оттягивать горловину футболки. — А вообще после нашего разговора, увидев твои фотографии в Интернете, я выкинул телефон в окно, так что звонить было проблематично.

— Ясно, — отозвалась я.

— Я понимаю, ты до сих пор обижена, — продолжал он, — но можно мне объяснить? Дай мне сказать то, что я репетировал последние десять часов, а потом, если ты скажешь мне уйти, я уйду.

— Уйти?!

Отчего-то Алекс решил, что моя неспособность связать два слова вызвана тем, что я на него обижена. Я была зла — точнее, взбешена, — но исключительно на себя.

— Значит, последний раз, когда мы говорили, я вел себя как последний засранец, но это потому, что очень тебя ревную. Я знаю, ты бы никогда… ну, ты понимаешь. Я и тогда это знал. Ты не моя бывшая и не… я сам. — Он попытался подвести меня к креслу, а я словно приросла к полу. — Но в голове был какой-то сумбур. Я очень не хотел, отпускать тебя в Лос-Анджелес.

— Ты мог об этом сказать до моего отъезда. — Я наконец немного опомнилась и позволила перемещать себя по комнате. — Мог бы поехать со мной.