— Я только сейчас вспомнила, сэр, что здесь шатался какой-то бродяга. Он стоял на аллее перед домом, когда миссис Дуглас и я гуляли в саду. Я хотела прогнать его, но миссис Дуглас — вот добрая душа! — отправила меня на кухню за едой для него. А когда я принесла корзинку с едой, бродяга стоял перед миссис Дуглас на коленях и благодарил ее. Мне не понравилось, что он схватил ее за руку, поэтому я дала ему хорошего пинка. Он сразу ушел.

Элиссанда считала, что муж лишил ее надежд на счастье. Как она ошибалась! Последующие события вообще выбили почву из-под ее ног.

— Закон о бродяжничестве слишком либерален сегодня, я это не устаю повторять, — сказал лорд Вир, снова надев привычную маску. — Именно после встречи с ним миссис Дуглас почувствовала себя плохо?

— Да, сэр. Вы правы, сэр.

— Она слишком утонченная дама, чтобы терпеть такую грубую компанию, — сообщил Вир и взял Элиссанду под руку. — Пойдемте, леди Вир.

Войдя в дом, Элиссанда убедилась, что комната тети пуста, как разграбленная гробница. Элиссанда покачнулась и была вынуждена вцепиться в дверной косяк, чтобы не упасть. Снизу донесся шум, и она, забыв обо всем, бросилась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Тетю Рейчел нашли, и все радуются. Так должно быть. Должно. Господи, только бы это было правдой!

Но причиной всеобщего переполоха оказалась всего лишь телеграмма, адресованная Элиссанде. Ее нашли в почте, прибывшей в отсутствие лорда и леди.

«Моя дорогая,

мне очень захотелось устриц, запеченных в панировочных сухарях, которые так чудесно готовят в «Савое», поэтому я решила поехать в Лондон и остаться там на ночь.

Пожалуйста, не беспокойся обо мне, Элиссанда. Просто знай, что я люблю тебя.

Твоя любящая тетя».

Лорд Вир взял телеграмму из онемевших пальцев жены и прочитал ее. Потом прочитал ее вслух для топтавшихся вокруг слуг.

— Как вы все убедились, волноваться нечего, — сообщил он. — Миссис Дуглас отправилась в Лондон по собственному желанию и завтра приедет назад. Возвращайтесь к работе. А вы, миссис Грин, можете выпить чашку чаю и считать этот день выходным.

— Но...

Маркиз бросил на Элиссанду предостерегающий взгляд. Та разжала судорожно стиснутые кулаки и улыбнулась миссис Грин:

— Иногда ее решения бывают несколько неожиданными, миссис Грин. Нам приходится с этим мириться. Она вернется завтра, раз так обещала.

Миссис Грин сделала неуклюжий реверанс и отправилась в кухню. Остальные слуги тоже разошлись. В холле остались только лорд Вир и Элиссанда.

— Иди за мной, — сказал он.

Супруги вошли в кабинет. Лорд Вир плотно закрыл дверь и передал жене вторую телеграмму.

— Эта депеша пришла для меня. Полагаю, тебе стоит ее прочитать.

Она опустила глаза на телеграмму. Слова качались и подпрыгивали, не желая связываться в предложения. Ей пришлось закрыть глаза и потом открыть их снова.

«Уважаемый сэр,

нам стало известно, что мистер Дуглас сбежал. Ни способ побега, ни его теперешнее местонахождение не установлено. Но власти просят вас соблюдать осторожность и оказать помощь в поисках преступника.

Филберт».

— Это он был бродягой, — сурово сказал Вир. — Должно быть, он дал твоей тете четкие указания, как с ним встретиться.

Грудь Элиссанды сжало в тисках. Она лишилась способности дышать. За четыре дня до суда ее дядя средь бела дня выследил тетю.

А что в это время делала Элиссанда? Открывала душу бесчувственному ублюдку — своему супругу лорду Виру.

Тот же самый супруг вручил ей бокал с виски:

— Пей!

Крепкий напиток обжег пищевод, Элиссанда снова поднесла к губам бокал, но он был пуст.

— Я хочу еще.

— Не сейчас. У тебя нет привычки к крепким напиткам.

Она приложила прохладный бокал ко лбу.

— Я ничего не понимаю. Все это не имеет смысла. Она же была не одна. Дядя не схватил ее за горло и не выволок за ворота. Почему она отправилась за ним по собственной воле?

— Должно быть, он пригрозил, что убьет тебя или нас обоих.

— Он беглый преступник. За ним охотятся. Он не сможет, даже если очень захочет, причинить нам какой-нибудь вред.

— Ты не знаешь его так хорошо, как она.

С этим Элиссанда не могла согласиться.

— Я прожила с ним всю жизнь.

Маркиз окинул ее странным взглядом, словно она корова, которую вот-вот поведут на бойню.

— Может быть, ты сядешь? Мне необходимо тебе кое-что рассказать.

Ему нужно ей что-то сказать? О ее дяде?

Неожиданно перед глазами замелькали события последних недель. Сотни крыс, наводнивших дом леди Кингсли, очень умный человек, прибывший в Хайгейт-Корт под маской идиота. Он беспрепятственно шатался по дому, а спустя всего лишь несколько дней у полиции оказалось достаточно доказательств, чтобы арестовать дядю. Какова вероятность того, что эти события случайны?

Элиссанда села. Или у нее попросту подогнулись колени.

— Ты имеешь к этому какое-то отношение, не так ли? Ты оказался в моем доме не потому, что у леди Кингсли возникла проблема с крысами. Ты искал доказательства против дяди?

— Я вижу, прошлое можно пропустить, — легко сказал Вир.

— Ты работаешь на полицию?

Он надменно поднял бровь:

— Разумеется, нет. Хотя я иногда оказываю помощь полиции.

Леди Вир потерла пальцем переносицу.

— Что ты хотел мне сказать?

— Ты знаешь, как они познакомились?

— Если верить ему, с его стороны было сплошное милосердие и сострадание. Он вернулся из Южной Африки очень богатым человеком. А она была девицей в беде, отец которой умер в нищете после краха банка, а сестра стала шлюхой. Дядя, естественно, спас ее от такой же участи.

— Возможно, они познакомились только после его возвращения из Южной Африки, но я считаю, что он нацелился на нее задолго до этого.

Элиссанда почувствовала, как в ней что-то надломилось. Она была уверена, что знает все о тете и дяде.

— Почему ты так думаешь?

— Картины в Хайгейт-Корте. Фредди проследил происхождение аналогичной картины, созданной, вероятно, в конце шестидесятых годов. Вчера я ездил в Кент, чтобы взглянуть на нее. Там тоже изображен ангел и человек. Ангел — в белом, а мужчина — в восторге на коленях. У ангела лицо миссис Дуглас. Художник — я думаю, это твой дядя, — продал картину, когда собирал деньги для поездки в Южную Африку.

— Он поехал в Южную Африку за ней?