Странно, но пока Луис не произнес это, подобная мысль не пришла мне в голову.

Мы собираемся подвезти Луиса, и это здорово, поскольку сократит время, которое мне предстоит провести наедине с отцом. Мы закидываем сумки на заднее сиденье, я сажусь впереди, Луис сзади. Папа переключает радиоканалы, пытаясь найти новости.

– Они арестовали этого Маколи, – произносит он с мрачным удовлетворением. – Вот что я вам скажу: когда все это закончится, против них подадут кучу исков, и я первый. – Отец косится в пространство слева от меня. Это у него новое: смотреть рядом со мной. С тех пор, как я рассказал о Крисе, он ни разу не взглянул мне в глаза.

– Да, надо было сразу понять, что это Нейт, – говорит Луис. Просто толкает его под автобус, будто и не сидел с ним за ланчем всю последнюю неделю.

Я не знаю, что думать. Если бы мне с самого начала надо было указать на кого-то пальцем, то это был бы Нейт. Хоть он и изображал отчаяние, когда искал «ЭпиПен» Саймона. Я знал его хуже всех, у него уже было уголовное прошлое… так что особенно натянутой эта версия не показалась бы. Но когда все, кто находился в школьном кафетерии, были готовы меня разорвать, как стая гиен, он один пришел мне на помощь. Я не поблагодарил его, но потом много думал о том, насколько бы тяжелее мне пришлось, если бы он тогда прошел мимо и не вмешался.

В телефоне у меня полно сообщений, но меня волнует только строчка от Криса. За последние пару недель я ни разу его не видел, если не считать краткого визита с предупреждением насчет полиции и грядущего налета прессы. Пусть теперь люди о нас знают, но шансов на нормальную жизнь у нас нет. Я не представляю даже, как она могла бы выглядеть. Мне еще предстоит это узнать.

Я набираю ответ, вполуха слушая разговор папы с Луисом. Когда Луис выходит, между мной и отцом повисает молчание. Густое, как туман. Я первый его нарушаю:

– Ну, как я выступил?

– Хорошо. Смотрелся нормально.

Минимальный ответ, как и всегда в последнее время. Я делаю еще одну попытку:

– Я говорил со скаутом из Университета Штата.

– Штата, – фыркает отец. – Даже не из первой десятки.

– Верно, – признаю я.

На нашей улице мы замечаем телевизионный фургон.

– Будь они прокляты, – бурчит папа. – Опять двадцать пять. Надеюсь, оно того стоит.

– Что чего стоит?

Отец объезжает фургон, рывком ставит рычаг на паркинг и выдергивает ключ из зажигания.

– Твой выбор.

Во мне закипает гнев – и от его слов, и от того, что он выплевывает их, не глядя на меня.

– Выбор здесь ни при чем, – бросаю я, но он уже открыл дверь, и ворвавшийся в салон шум заглушает мои слова.

Репортеров меньше обычного, и я догадываюсь, что основная их масса собралась возле дома Бронвин. Я вхожу в дом вслед за папой, который тут же идет в гостиную и включает телевизор. Сейчас мне полагается заняться послеигровой разминкой, но отец уже какое-то время не утруждает себя этим напоминанием.

Бабуля на кухне, делает тосты с маслом и посыпает их коричневым сахаром.

– Как прошла игра, дорогой?

– Фантастически, – мрачно отвечаю я, падая в кресло. Взяв случайно попавшийся четвертак, запускаю его по кухонному столу. – Подавал великолепно, только всем наплевать.

– Ну-ну. – Она садится напротив, предлагает мне свой тост, но я отказываюсь. – Не торопи события. Помнишь, что я тебе говорила в больнице? – Я мотаю головой. – Что прежде, чем стать лучше, вначале будет хуже. Ну вот, сейчас стало хуже, и дальше некуда, кроме как вверх. – Она откусывает от тоста, а я кручу монетку. – Ты как-нибудь приведи своего мальчика на ужин, Купер. Пора нам с ним познакомиться.

Я пытаюсь представить себе отца, беседующего с Крисом за куриной запеканкой.

– Папу это выведет из себя.

– Ну, нам придется всем к этому привыкнуть, правда?

Я не успеваю ответить, как у меня гудит телефон – пришло сообщение с неизвестного мне номера.

Это Бронвин. Твой телефон мне дала Эдди. Можно я позвоню?

Конечно.

Телефон тут же звонит.

– Привет, Купер. Ты слышал про Нейта?

– Ага.

Я не очень представляю, что здесь можно сказать, но Бронвин не дает мне такой возможности.

– Я пытаюсь устроить встречу мамы Нейта и Эли Кляйнфельтера из «Пока Не Будет Доказано». Надеюсь, что он возьмется за дело Нейта. И хотела спросить: ты еще не узнавал у брата Луиса насчет красного «Камаро», который участвовал в столкновении на парковке?

– Луис звонил ему на той неделе. Он собирался посмотреть, но пока не ответил.

– Ты не мог бы у него спросить? – настаивает Бронвин.

Меня одолевают сомнения. Хотя я все еще до конца не осознал происходящее, я начинаю испытывать некоторое облегчение. Потому что вчера я был у полиции подозреваемым номер один, а сегодня – уже нет. И я бы соврал, если бы сказал, что от этого не стал чувствовать себя лучше.

Но ведь это Нейт. Его нельзя назвать моим другом в точном смысле этого слова. Или в каком-либо вообще. Но он для меня не пустое место, и я не могу просто уйти в сторону.

– Да, хорошо, – отвечаю я.

Воскресенье, 4 ноября, 10.00

В воскресенье утром мы всей командой собрались возле офиса «Пока Не Будет Доказано»: я, миссис Маколи и моя мама, которая решила меня отпустить, но под присмотром.

Небольшое, скупо меблированное помещение переполнено, за каждым столом не меньше двух человек, все либо напряженно разговаривают по телефону, либо лихорадочно стучат по клавиатурам компьютеров. Иногда одновременно.

– Открыто по случаю воскресенья, – комментирую я, пока Эли ведет нас в тесную комнатку, которую почти целиком занимают маленький столик и стулья.

У Эли, похоже, волосы отросли на три дюйма после передачи Мигеля Пауэрса, и притом строго вверх. Он запускает руку в свои буйные кудри, и они поднимаются еще выше.

– А что, уже воскресенье?

Стульев не хватает, и я сажусь на пол.

– Прошу прощения, – говорит Эли, – постараемся побыстрее. Прежде всего, миссис Маколи, мое сочувствие по поводу ареста сына. Насколько я знаю, он доставлен в изолятор для несовершеннолетних, что хорошо. Я говорил Бронвин: при моей нагрузке мало что могу сделать. Но если вы готовы поделиться имеющейся у вас информацией, я постараюсь выдвинуть предложения и, быть может, кого-нибудь вам порекомендую.