– Игрок Шесть Пять Четыре Два, – бесстрастно проговорил Господин Череп, с трудом продираясь сквозь звуки местного языка. – Ты арестован и будешь доставлен в центр.

– Ну, приступайте, – сказал Нил, решив, что наглость, может, его и не спасет, но хоть даст время потянуть.

Он теперь знал: настроение Ястребов, если они в человеческой форме, всегда выдает монструм. Черные щупальца не покачивались мягко, как обычно, – они подергивались и сжимались, будто пытались спрятаться за спину хозяина и оказаться от Нила как можно дальше.

– Жду с нетерпением, – прибавил Нил, глядя Ястребу прямо в глаза и потирая ладони, чтобы все увидели, как по ним размазывается золотое сияние.

То, что Нил волшебник, уже было достаточно плохо, но кое-что должно было понравиться Ястребам еще меньше. Кадет говорил, что золотые маги всегда предлагали Ястребам дружбу и пытались убедить, что их взгляд на мир – правильный. Нил дружбу не предлагал. Это было написано у него на лице, и глаза Господина Черепа удивленно расширились. За последние недели Нил многое выяснил о том, как Ястребы смотрят на мир, и знал, что Господин Череп сейчас видит на его лице: анимус, мужество, решительность, готовность на все ради победы, – то, чего у золотых волшебников не должно быть и в помине.

Нил сделал еще один шаг, и Господин Череп, ловким движением вытащив что-то из Тени, преградил ему путь. Это было теневое копье – длинный, острый сгусток тьмы. Нил помнил это оружие по игре и знал, какое оно острое, хоть и выглядит бестелесным. Ястребам тоже анимуса не занимать, и Нил не сомневался: кто-нибудь из стаи наскребет в себе достаточно, чтобы напасть. И он мог сколько угодно изображать дерзкий вид, но в глубине души отлично знал: если Ястребы действительно постараются, он не справится. На троих потратил столько, что еле ноги таскал, а против целой стаи шансов нет, и как же хорошо, что Ястребы этого не знают.

– У меня есть предложение, – сказал Нил.

Эта идея влетела ему в голову со скоростью камня, брошенного с размаху, – Господин Череп сам подсказал, назвав его по номеру. Голова работала спокойно и деловито, и анима шептала то же самое, что мысли: победи. Ощущение было приятное.

– Я не только волшебник, – с удовольствием проговорил Нил. – Я еще и игрок. Плохой, как вы знаете. Насилие противоречит моей природе.

Он запоздало сообразил, что его язык наверняка знают не все – ну, ничего, кто-нибудь им мысленно переведет.

– Поэтому я предлагаю драку, – закончил Нил.

Один из Ястребов едва не упал с дерева: кажется, у него сломалась логика. Остальные слушали, крепко стиснув лапами ветки.

– Вы просто делаете свою работу, – твердо сказал Нил, оглядывая Ястребов. – Но и я – тоже. Я готов на все, чтобы пройти эти тридцать шагов, а вы – чтобы мне помешать. Стремление к цели у меня такое же, как у вас, потому что вы меня вырастили. Так же как и Кадета. – Он наклонил голову в знак уважения. Чем дальше он говорил, тем спокойнее ему становилось. Кадет был прав: страх совершенно не помогает. – Давайте все решим в честном поединке? Честь для вас – не пустой звук. Я это знаю.

Он вдруг понял, что говорит холодными, разумными фразами, так, как говорят Ястребы, и у него все сжалось в животе – не от страха, от удовольствия. Он заглянул на обратную сторону мира, взял там лучшее и использовал, чтобы защитить то, во что верит. Ястребы, видимо, тоже это услышали, – вид у них был потрясенный. Такого они не ожидали.

– Я предлагаю поединок, – сказал Нил. – Такой, как в Селении. Выберите любого из своих, и пусть он использует любое оружие, всю мощь Тени. – Голос у него дрогнул. Что же он несет. – А я – свою магию. Обещаю использовать ее только против соперника, остальных не трону. Если вы выиграете, пойду с вами. Наденете на меня ту штуку, которая подавляет магию. Я не буду сопротивляться. Но если я выиграю, вы позволите мне пройти эти тридцать шагов и коснуться камня. Кадет говорил, что место силы нельзя вернуть, это как шрам на теле земли, так что я даже не знаю, получится ли. Просто надеюсь на лучшее. Так, как положено моему народу.

Нил протянул вперед руку ладонью вверх, и Ястребы едва заметно подались назад. Но золото он ей не передал, просто держал, ожидая ответа. Глаза у Господина Черепа начали стекленеть, и Нил понял, что это значит.

– Нет, – резко сказал Нил. – Решайте сами, я не буду ждать. Незачем оповещать начальство. У вас один шанс из двух на победу. Если все получится, сразу доложите об успехе. Если нет… – Он пожал плечами. – По-моему, все честно.

Ястребы переглянулись. И человеческие глаза Господина Черепа, и птичьи глаза остальных начали моргать чаще: видимо, так они совещались. Предложение Нила было, может, и безумным, но в целом логичным, а Тень любит, когда в мире царит порядок.

– У меня самый высокий магический ранг из присутствующих, – медленно проговорил Господин Череп. – Сражаться буду я.

– Мастер Игры здесь? – спросил Нил. – Пусть командует.

Ну надо же, он был прав, когда думал, что среди этих птиц отыщутся и другие работники Селения: им сюда не так уж далеко было лететь. Один из Ястребов слетел на землю и превратился в Мастера Игры. Его монструма Нил разглядеть не смог – тот вжался в спину хозяину так, что торчали только уши. Ну, всем сегодня страшновато, такой уж день.

Мастер Игры сделал остальным знак отлететь чуть дальше, и те с готовностью освободили площадку.

– Объявляется поединок между комендантом Селения номер пятнадцать, офицером Один Один Ноль, и игроком того же Селения под номером Шесть Четыре Пять Два. Оружие любое. Условия озвучены, использование магии не ограничено.

Он повторил это еще раз на языке Ястребов – протяжные, щелкающие, отрывистые звуки, и Нил с неожиданным сожалением понял, что волшебство той ночи, видимо, больше не работает: он не разобрал ни слова.

Кадет, тоже отошедший в сторону, смотрел на него в упор, и этот взгляд ясно заявлял, что Нил сошел с ума. Нил отрывисто, по-ястребиному кивнул ему и перевел взгляд на Господина Черепа. Он чувствовал себя, как в старые добрые времена: лист, который свободно подхватывает ветер, – вот только теперь он точно знал, куда хочет долететь. Кадет однажды сказал ему: «Ты мог бы выиграть». Вот сейчас и узнаем, какие шансы у единицы, замахнувшейся на двадцатиочкового противника.

Господин Череп резким движением вытащил из Тени кинжал и метнул в него. Нил едва успел присесть – Господин Череп двигался куда быстрее, чем можно было предположить по его неспешной походке и морщинистой коже вокруг глаз, и при этом не суетился: короткие, скупые движения. В Нила снова что-то полетело, и он даже не успел толком разглядеть, что именно. Увернуться он бы тоже не успел, поэтому выбросил вперед руку, не думая. Золотая пыльца столкнулась со сгустком черного, и они исчезли в серебряной вспышке. В груди заныла знакомая пустота, и Нил сжал зубы. Ох, нет, нет, только не снова! Если ослабеет, вдруг не сможет передать силу земле, когда дойдет?

Нужно было придумать что-то быстрое и красивое – выиграть, не иссякнув. Третья теневая штука задела его плечо, и он охнул от страха и холода. Монструм Господина Черепа, будто уловив его слабость, пополз к нему по земле, переваливаясь на щупальцах. Это было так мерзко, что у Нила бы сердце разорвалось от страха, если бы он не провел столько лет на играх. Но он видел Тень много-много раз, пусть и не в такой странной обстановке, а на арене, наполненной криками и шумом, поэтому рванулся в сторону, потом в другую, надеясь сбить монструма с курса. Но тот легко менял направление, и Нил запустил в него золотой пыльцой, с тихим отчаянием чувствуя, как растет невидимая дыра в груди. Монструм зашипел, дернул щупальцами и бросился обратно к хозяину, а Нил упал на колени, прижав обе руки к земле. Голова кружилась, и ужасно хотелось лечь, но он держался. Сегодня он не проиграет. Нельзя проиграть.