Подчинившись внезапному порыву, по дороге обратно Стивен решил сделать крюк и заскочить в Гленриддинг — деревню, в которой прошло его детство. Он медленно проехал по узким деревенским улочкам, но не остановился. Его родственники давно умерли, и здесь не было никого, кого он хотел бы увидеть. Однако сам Аллсуотер, на берегу которого находилась деревенька, не изменился, с удовлетворением отметил Стивен, двигаясь по его северному берегу. Это место вызвало целый каскад воспоминаний детства — той поры, когда летние дни, казалось, длились вечно.

Хотя этот выходной помог ему расслабиться, мысли Стивена упрямо возвращались к словам Кейт о том, что Спайсеру смягчили меру наказания. Этот человек зарезал Пелоту кухонным ножом в его собственном ресторане, и признал это. Как могла служба уголовного преступления принять решение о смягчении наказания?

Стивен изо всех сил старался сдержать гнев, прекрасно понимая, как легко ловкие юристы могли повернуть дело Спайсера под другим углом. Пелота шантажировал его, и он вынужден был защищаться. Никто не станет оспаривать этот факт, и в суде не будет споров по этому поводу, и уж конечно никто не будет симпатизировать Пелоте, когда защитник представит дело таким образом. Адвокат Спайсера заявит, что его подзащитный решил поступить правильно и обратиться в полицию. Но сначала Спайсер решил пойти к Пелоте, и тот, больше не имея возможности шантажировать, стал угрожать ему ножом. Завязалась борьба, во время которой Пелота был случайно ранен. Черт, Спайсер вообще может отделаться мягким приговором вместо пожизненного заключения, на которое рассчитывал Стивен. Он может даже выйти из всего этого на волне симпатии со стороны общественности!

Мысли о Спайсере и его роли в смерти Кэролайн преследовали Стивена весь вечер настолько упорно, что он решил, как проведет свой второй выходной день. Возможно, это был не самый разумный поступок, но он постарается встретиться со Спайсером в тюрьме. Спайсер — единственный, кто может восстановить поруганную репутацию Кэролайн. Кроме того, возможно, этот подонок не знал о том, что произошло с Труди. Он должен узнать об этом, определенно должен!

Когда поздним вечером Стивен добрался до компьютера, в почтовом ящике его уже ждали первые результаты из лаборатории Портона. Гистосовместимость митрального клапана, взятого у Мари Ксавьер, была хорошей — если не сказать, идеальной.

— Рад слышать, — пробормотал Стивен, выключил компьютер и уснул сразу же, как только голова его коснулась подушки.

— Возможно, Спайсер захочет, чтобы на встрече присутствовал его адвокат, — предупредил начальник тюрьмы, когда Стивен озвучил свою просьбу.

— Это абсолютно неофициальная встреча, — уверил его Стивен. — Речь не идет о взятии интервью, учитывая предупреждение полиции о праве хранить молчание, так что нет никакой опасности, что заключенный будет свидетельствовать против себя самого. Я просто хочу поговорить.

— Поговорить… — повторил начальник с понимающей улыбкой. — В таком случае он может отказаться встречаться с вами.

— Может. Но не повредит, если он подумает, что для запроса есть какое-то официальное основание…

Улыбка начальника стала шире.

— Хорошо, — сказал он, — давайте попробуем сыграть по-вашему, но если он попросит адвоката, он его получит. Понятно?

— Понятно.

— Вообще я не думаю, что он откажется. Наш мистер Спайсер переживает, скажем так, восстановление утраченной самоуверенности — с тех пор, как ему смягчили меру наказания.

— Так это правда?

— О да, — вздохнул начальник тюрьмы. — Вот что бывает, когда твои высокопоставленные дружки прибегают к услугам лучшего королевского адвоката страны и местный королевский прокурор проводит много времени в туалете.

— А еще говорят, что в нашей стране не ведутся переговоры о признании вины, — мрачно проговорил Стивен.

— Ага, точно так же, как у нас нет классовой системы, — усмехнулся начальник тюрьмы, поднимая телефонную трубку.

Очень скоро раздался ответный звонок, в котором сообщили, что заключенный ожидает в комнате для переговоров.

Несмотря на тюремную одежду, Виктор Спайсер выглядел аккуратно и даже щеголевато, подумал Стивен, входя в комнату.

— Спасибо, что согласились встретиться, — сказал он.

— Просто из любопытства, — ответил Спайсер, фамильярно улыбаясь, чем вызвал у Стивена отвращение.

— Слышал, вам смягчили меру наказания, — заметил он.

— Я полностью доверял английскому правосудию, и оно меня не подвело.

— Вы убили Энтони Пелоту, чтобы заставить его молчать, и, кроме того, вы отвечаете за смерть более сотни людей в нашем городе.

Ухмылка Спайсера поблекла.

— Давайте ближе к делу, — прошипел он, наклоняясь к разделявшему их голому столу. — Я не подозревал, что являюсь носителем этого проклятого вируса, и вы отлично это знаете. Моя история болезни — конфиденциальная информация, и если хоть малейший намек достигнет прессы, вы лично будете отвечать за это перед судом.

— Кроме того, вы очернили репутацию доктора Кэролайн Андерсон, чтобы нажить себе дешевый политический капитал, — не обращая внимания на его угрозу, продолжал Стивен.

Спайсер расслабленно откинулся на спинку стула.

— Так вот почему вы здесь! — сказал он с понимающей ухмылкой. — Она послала вас, чтобы попытаться спасти свою карьеру?

— Она умерла, — ответил Стивен. — Она умерла, ухаживая за жертвами вируса.

Спайсер вопросительно поднял брови.

— А вы питали к ней нежные чувства, так?

— Думаю, я любил ее, — сказал Стивен будничным тоном.

Спайсер слегка опешил.

— Что вам от меня нужно? — спросил он, начиная нервничать.

— Я хочу, чтобы вы открыто признали, как все было на самом деле относительно ситуации Кэролайн.

— Она так много значила для вас, а? — усмехнулся Спайсер, и по выражению его лица было понятно, что он считает себя хозяином положения. — Не, приятель, не выйдет. Она приняла неверное решение. Ей нужно было вызвать всех ребят, которые были на дискотеке, и запретить им выходить из дома.

— Это ничего не изменило бы. Кэролайн руководствовалась здравым смыслом и предотвратила панику. Она была хорошим врачом, преданным своему делу, и заслуживает, чтобы о ней вспоминали именно так.

— Не выйдет, Данбар. Мне нужно подумать о своей карьере.

Написанный на лице Стивена неприкрытый скептицизм вызвал у Спайсера улыбку. Он сказал:

— Слушайте, я признал, что у меня была связь на стороне. Не я первый, не я последний. Затем какой-то итальяшка попытался шантажировать меня и случайно убил себя ножом, пытаясь не дать мне обратиться в полицию. Никто не будет о нем горевать. И ничего сверхъестественного в том, что меня оправдают. Шутят даже, что услуги моего адвоката спонсирует компания «Клинекс» — из-за количества бумажных салфеток, использованных присяжными, проливающими слезы от сочувствия ко мне.