который не решался посмотреть на меня в ответ, направилась на кухню за матушкой.

Мужчины остались в комнате.

– Не злись, – шепнула мама, расстилая белоснежную скатерть. – Просто поверь мне, ты для них так же дорога, как и для нас с папой.

– Но… – открыла я рот, пытаясь воспротивиться.

– Я никому не пожелаю пережить то, с чем столкнулись мы и они, – прервала матушка, мягко притягивая к себе за плечи. – Айсэль, – она нежно гладила меня по волосам, – дочка, да, мне сложно принять тот факт, что у тебя есть и другие мама с папой, а еще сложнее осознавать, что они всегда будут рядом с тобой, но все же прошу, не рубить с горяча.

Над ухом послышался тяжкий вздох, а у меня в горле встал слезный ком. Я не хотела покидать их. Не хотела снова расставаться! Моя жизнь будет длиться веками, чего нельзя сказать о тех, кто вырастили меня, всегда были рядом и поддерживали в нужный момент. Где гарантия, что я вновь смогу их увидеть?

– Мама… – всхлипнула, чувствуя, как сильно я устала.

– Просто послушай меня, – она вновь перебила, словно боялась, что договорить не успеет, расплачется и уже будет не в силах остановиться. – Потеря ребенка – это такая боль, которую невозможно передать словами. С ней ничто не сравнится. Мы с отцом испытали ее лишь на несколько минут, а те, кто находился на темной стороне, страдали целых девяносто лет. Не знаю, что они там сделали и как им удалось провести подобные манипуляции с душой, но, милая, я боюсь даже представить через что они прошли.

Я слушала, не перебивая. Что скрывать, каждое слово матушки было правдивее некуда. Мне не узнать того, что они перенесли на своем веку, да и не хотелось, если честно. Такое выдержит далеко не каждый.

«А почему я вообще на них злюсь? – задалась вопросом. – Потому что они пробудили мою вампирскую сущность? Да, это было сделано без моего согласия, но ведь все равно когда-нибудь да произошло бы. Такое еще можно как-то принять, но как быть с тем, что они хотели привязать меня к Леарту с самого рождения? Это же верх безумия! Хотя… Им этого не удалось, но я сама взяла и привязалась к нему, причем по своей воле. Поэтому еще раз – за что я злюсь, если все равно произошло так, как и было запланировано?»

Наверное, был только один ответ – моего мнения никто спросить не удосужился. Они решили за меня. Все дело в том, что я привыкла, когда отец и матушка обсуждали со мной проблемы и интересовались моими соображениями. Ничего не скрывали. Им было важно мое доверие, а высшим? Это они сделали за меня, то тоже решили воплотить в реальность, а что не предупредили, да это так, мелочи!

– Пообещай мне, что дашь им шанс?

Я упрямо молчала, прекрасно зная, что высшим в соседней комнате слышно каждое наше с матушкой слово.

– Дочка, пообещай. Даже если они и сделали то, что тебя разозлило, но мне кажется злого умысла в этом не было. Знаешь, каждый родитель хочет для своего ребенка только всего самого лучшего и не всегда ребенок с этим "лучшим" согласен. Помнишь, как мы с папой запретили ходить к тому старому дереву, которое почти прогнило у основания?

– Помню, – буркнула недовольно, возвращаясь в моменты своего счастливого детства.

– Как ты злилась и обижалась на нас за это, помнишь? – снова спросила матушка.

– Угу, – кивнула, уже заранее зная, что последует дальше.

– Скажи, мы действовали во благо тебе? Как ты считаешь?

– Вы все сделали правильно, – согласно вздохнула я.

– Конечно! – послышалось хмыканье. – На следующий день после нашего запрета дерево рухнуло и чуть не придавило соседского мальчишку, который зазывал к нему почти всех детей с улицы. Хорошо, что ты с ним не водилась.

– Он вечно всех втягивал в неприятности, – мои уста тронула улыбка.

– Ты права, – мама отстранилась, заглядывая в мои глаза. – Так ты дашь мне слово, что не станешь отталкивать их, Айсэль? Что уж скрывать, мы с отцом будем далеко.

На мои глаза навернулись слезы.

– Ну не надо, – прошептала мама, – у тебя должна быть семья, милая. Те, кто будут всегда рядом…

– Но я не хочу! – голос дрогнул, и я закрыла лицо ладонями, чувствуя, как горячие ручейки бегут по щекам. – Не хочу вас терять! Не хочу жить с тем осознаем, что мы будем находиться по разные стороны! Это несправедливо и так жестоко! Кто будет заботиться о вас, когда старость постучится в ваш дом? Кто подаст стакан с водой и укутает теплым пледом?

– Ты, Айсэль, – Девир Хиташ появился в дверях неожиданно, заставая меня в минуту слабости.

– Что? – шмыгнула я носом, не понимая о чем он говорит. – Мне… можно остаться здесь?

В груди шевельнулась робкая надежда.

– Ты не сможешь жить на стороне людей, дочка, – отрицательно мотнул он головой. – Солнечный свет губителен для тебя. Ты еще слишком молода, чтобы бороться с ним.

– Тогда я не понимаю, – снова шмыгнула носом, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Мне будет позволено покидать темную сторону?

– Нет, это запрещено, – снова мотнул он головой. – Я хочу предложить кое-что другое. Давай заберем твоих родителей с собой. Как ты на это смотришь?..

53. Ох, уж этот Карай

53. Ох, уж этот Карай

Леарт

Я не поверил в услышанное, такого раньше еще никогда не было, чтобы люди жили на темной стороне. Все это казалось какой-то сказкой, выглядящей многообещающе, но с несчетным количеством препятствий и трудностей, возникающими на пути ее воплощения в реальность.

Не дыша, скосил взгляд в сторону отца, который был настолько удивлен и шокирован,