отряда. Никакого насилия, грабежей, оскорблений и обид моим отрядом Даргинскому округу не было нанесено, наоборот, отношение к населению было самое корректное. Частные лица доносили мне о местах нахождения аульских большевиков, на что я не только не принимал мер к их задержанию, но оказывал некоторым посильную помощь. Через день отряд направился в Гази-Кумухский округ совместно с Начальником округа. Все попутные аулы и Кумух встретили отряд так же, как и в Даргинском округе. Там мы пробыли недели две, производилась реквизиция продуктов. Разверстка на продукты и шали была составлена под председательством Начальника округа и представлена мне, из нее я многое вычеркнул. Отряд из Гази-Кумухского округа я вывел спешно, без приказа, когда узнал, что казачий отряд прибыл в Леваши, боясь их дальнейшего продвижения. В Левашах я имел беседу с начальником их отряда и убедил его, что поездка дальше в горы вызовет неудовольствие населения и может кончиться вооруженным столкновением. Послал нарочного офицера к генералу Халилову, прося его ходатайствовать перед начальником группы генералом Поповым об отводе казачьего отряда обратно. Все это делалось мною для того, чтобы аулы Дагестана не подверглись той же участи, что и аулы Чечни. Из Левашей я с отрядом был вызван в Темир-Хан-Шуру и, не дав отдохнуть полку, несмотря на мои письменные и устные просьбы оставить полк в Дагестане, нас спешно отправили на Царицынский фронт. Полк принимал участие в боях, в одном из которых я был ранен и вернулся на лечение. Отпуск, данный мне для лечения, я использовал, ездил по всем штабам с просьбой отвести полк в Дагестан. С этой же целью приехал в Темир-Хан-Шуру. В Дагестане было восстание горцев против Доброармии, и брат мой Магомед-Ага перешел на сторону горцев. Добровольцы, не доверявшие мне и на Царицынском фронте, имевшие зуб за восстание в Чечне, вторично взялись за меня, предложив выехать из Дагестана во Владикавказ в штаб генерала Эрдели. По приезду моему в штаб дежурный генерал заявил мне, что меня хотят отправить в Новороссийск, в штаб Деникина. Между тем, линия Минеральные Воды – Прохладное была уже занята красными войсками, таким образом, меня, очевидно, вновь хотели вывести в расход. Я подал письменное заявление Осетинскому малому съезду, который своим вмешательством спас мне жизнь, и мне была представлена возможность вернуться в Дагестан. По моему возвращению в Шуру здесь шли бои с наступающими горцами. Мне было предложено генералом Пиковским собрать всадников полка, находящихся в отпуску и на излечении, и принять участие в боях. От этого я категорически отказался, поехал на пост, собрал всадников, передал им приказание и сказал, что они могут поступать по своему усмотрению как отпускные и находящиеся на излечении, но что я лично отказался. Выйдя из казармы, я сказал бывшему вахмистру Магомеду Гамзаеву – жителю Хунзаха, чтобы он воспрепятствовал выступлению даже отдельных всадников полка. По прошествии нескольких дней горцами были заняты Темир-Хан-Шура и Петровск. Добровольцы же на пароходах отступили в Баку. По уходу Доброармии и установлению в Дагестане советской власти я все время жил в горах и никуда не выезжал, хотя и имел возможность, как и мои сослуживцы, уехать в Грузию. Преследуемый в течение семи месяцев работниками советской власти, скрывался и никакого участия в подготовке поднятия народом последнего восстания не принимал. Восстание, начатое в Анцухо-Капучинском участке под руководством Н. Гоцинского, дошло и до моего аула, я получил записку от Гоцинского явиться в селение Ругуджа Гунибского округа, где находился его штаб. В Ругуджу я поехал не с целью принять участие в восстании, а получить пропуск на поездку в Грузию, чего я и добился после долгих бесед с Гоцинским. По дороге из Караулки Ибрагимчи (Аваро-Кахетинской дороге) в Анцух встретился с К. Алихановым, который возвращался из Грузии, он категорически запретил мне ехать дальше, пользуясь сопровождавшими его людьми, я же был один с проводником и должен был подчиниться силе и вернуться обратно вместе с ним в Караулку Ибрагимчи. Здесь я задал ему несколько вопросов:

1. Кем начато это восстание?

2. Что побудило поднять его?

3. На какую силу и помощь рассчитывают?

На что К. Алиханов мне ответил, что подготовка к восстанию начата им и Гоцинским во время пребывания их в Грузии. Причинами поднятия народа на восстание послужили жалобы приезжающих в Грузию дагестанцев на насилие и угнетение народа работниками советской власти и расстрелы граждан без гласного суда. Помощь обещана грузинским правительством: боевыми припасами, оружием, материально и даже войсковыми частями, если это понадобится. Ответ этот меня не удовлетворил, и я начал настаивать на своей поездке в Грузию, дабы убедиться на месте. Но он мне не дал пропуска и начал доказывать, что я не имею права уходить от народа, когда он ждет от меня помощи как от специалиста-военного. Не имея возможности пробраться в Грузию, я вынужден был подчиниться требованию народа, представители которого неоднократно приходили ко мне с просьбами взять на себя труд помочь им в военных указаниях и руководить ими. Припертый к стене и зная, на какую провокацию в случае моего отказа способны Гоцинский и Алиханов, тем более у них был повод, не раз ими пущенный в ход, что я женат на христианке, мне пришлось согласиться. В первый период восстания до приезда Саидбея главой шариата и руководителем военных действий был Гоцинский. Во время наступления красных сил на Малый Гоцатль Гоцинский и Алиханов переехали в Танус и Гацалух, куда приезжал грузинский представитель. Переговоры с ним велись без меня, несмотря на мою просьбу вызвать меня на совещание. Мне сообщили об этом лишь после его отъезда, таким образом, сущность переговоров составляла для меня секрет, и потому я не знаю, какие обязательства взял на себя Дагестан в обмен на помощь, которую обещала оказать Грузия. Из разговоров с Гоцинским и Алихановым я вынес, что Дагестан являлся заслоном от вторжения красных сил в Грузию с его стороны. Совместная работа с Гоцинским и Алихановым была мне не по душе. Я не раз собирался уехать из Дагестана и не вмешиваться ни в какие дела, но посты и уговоры населения не дали мне возможность выехать. В первый период восстания я принимал участие в боях у Карадахского моста, Малый Гоцатль, у Араканов и в Ботлихе, давая военные указания. Второй период начался с приездом Саидбея Шамиля в Гидатль, Гацалух, Гоцатль и далее в Андийский округ. Саидбей Шамиль был встречен народом с большой радостью, от него как внука знаменитого Шамиля ожидали