придерживался своего старого предложения и все время нагло пытался узнать наши планы.

Мы уже выдвинули конкретное предложение согласно указаниям от 11.8. 1951 года, однако противник не заинтересовался им.

Противник заявил: «Район западнее реки Ринсин-Ко и южнее в районе 38 параллели в военном отношении не имеет для нас никакого значения. Он нам не нужен. Вы не должны давать нам мертвую корову в обмен на нашего красивого коня».

Это значит, что они не хотят отдавать нам позиции севернее 38 параллели.

Сегодня противник вместо Бурке послал на заседание подкомитета заместителя командующего ВВС США на Дальнем Востоке Крайджи.

Крайджи и Ходес в ходе переговоров оказывают содействие друг другу: один выступает более вежливо, а другой грубо.

Во второй половине дня на заседании подкомитета противник еще раз пытался необходимостью компенсации превосходства авиации и флота оправдывать правильность своего прежнего предложения. Кроме того, противник заявил, что предлагаемая нами 38 параллель не может отражать равновесия военной силы обеих сторон.

Далее, противник заявил, что раз мы не согласны с компенсацией силы их авиации и флота, то почему же мы не предлагаем определить настоящую линию фронта в качестве военной разгранлинии. Это противник сделал для того, чтобы заинтересовать нас в выдвижении такого предложения.

2. Если в последующие 1–2 дня противник не сделает уступку, то мы также не будем уступать, т. е. не будем выдвигать второй вариант, так как в противном случае противник, получив вершок, потребует целый аршин, что оттянет срок достижения соглашения.

Ли Кэ-нун 18.8. 23.00»[220].

К концу августа 1951 г. обстановка на переговорах осложнилась, и Мао Цзэдун решил проконсультироваться с Москвой:

«Товарищу ФИЛИППОВУ.

Товарищ Филиппов!

Ввиду того, что противник не в состоянии был выйти из создавшегося в ходе переговоров тупика по вопросу о военной разгранлинии, он предпринял целый ряд провокационных действий.

19.8. войска противника, переодетые в гражданскую форму, совершили налет на нашу вооруженную охрану в нейтральной зоне в Кайдзйо, в результате чего один человек был убит и один — ранен. После проведения представителями обеих сторон расследования, противник в оправдание себя заявил, что это были партизаны из состава действующего в нашем районе южнокорейского партизанского отряда, поэтому он не несет за это ответственности.

Вслед за этим ночью 22.8 один самолет противника сбросил 9 бомб на территорию нейтральной зоны в Кайдзйо и обстрелял дом, где живет наша делегация. Хотя в ту ночь туда прибыли американские офицеры связи для расследования, однако противник нагло отказался признать свои действия и утверждал, что найденные там осколки и образовавшиеся воронки не являются от авиационных бомб. После этого противник, противореча предыдущему, заявил, что налет был совершен неизвестным самолетом.

Противник осмелился пойти на наглые провокации потому, что он считал, что наша сторона из-за этого не пойдет на срыв переговоров, поэтому он хотел использовать данное мероприятие для оказания на нас давления.

Конечно, план срыва переговоров со стороны южнокорейской агентуры возможен, однако возможность посылки Ли Сын Маном по своей инициативе самолета для совершения налета на Кайдзйо на район здания, где ведутся переговоры, без согласия на это американцев исключена. Поэтому мы нанесли провокационным действиям противника решительный контрудар.

Мы заявили о временном прекращении переговоров до тех пор, пока противник не возьмет ответственность за случившееся на себя. Переговоры не будут возобновлены до тех пор, пока мы не получим удовлетворительного ответа, тем самым мы собьем с противника пыл. Однако мы не хотим взять на себя инициативу в объявлении срыва переговоров.

Полагаем, что противник открыто не признает свои провокационные действия.

Затяжка переговоров может кончиться двояко.

Первое, затяжка может привести переговоры к срыву.

Мы усиленно готовимся противостоять возможному наступлению войск противника непосредственно на фронте. Одновременно с этим строго обороняем порты на западном и восточном побережье Северной Кореи от высадки десантов противника. За последние несколько дней самолеты противника проникали в районы городов, расположенных на морском побережье Китая: Циндао, Шанхай, Ханчжоу. Это также было сделано с провокационной целью.

Одновременно с этим противник хотел разведать ПВО наших прибрежных районов. В данном отношении мы хотим усилить наше командование в Корее и ПВО городов, расположенных в районе морского побережья. В следующей телеграмме я сообщу вам проект посылки советских военных советников для работы в китайских добровольческих войсках в Корее.

Одновременно с этим буду просить вас о дополнительной поставке артиллерийского вооружения.

Второе, возможно в результате затяжки переговоров противник найдет способ выхода из тупика и в вопросе о военной разгранлинии будет достигнуто соглашение.

В настоящее время мы хотим использовать период перерыва в переговорах для ведения холодной войны с тем, чтобы разоблачить наглые провокационные действия противника. Однако полагаю, что противник открыто не признает свои провокации.

Если через некоторый период времени обстановка будет развиваться так, что противник пожелает возобновить переговоры, то мы думаем предложить способ, который бы привел к переговорам, и заставить противника согласиться с этим.

Товарищ Ким Ир Сен предлагает в целях обеспечения нейтральности зоны Кайдзйо просить представителей нейтральных государств участвовать на конференции в качестве контролеров и свидетелей в период переговоров, как необходимое условие для переговоров. Кроме того, этих представителей в дальнейшем можно будет использовать в контрольном органе по осуществлению прекращения военных действий.

Как Вы смотрите на это? Считаете ли это нужным или имеется какой-либо более лучший способ?

Прошу Ваших указаний по вышеизложенному.

С приветом.

МАО ЦЗЕ-ДУН»[221].

Москва, однако, не согласилась с приглашением нейтральных государств по причинам речь о которых пойдет в следующей главе. Здесь же отметим лишь, что Мао Цзэдун, как обычно, прислушался к мнению Сталина.

Переговоры были прерваны из-за непреодолимых противоречий между сторонами по целому ряду вопросов. В октябре 1951 г. активизировались попытки вернуться за стол переговоров. 18 октября Мао Цзэдун указал Ли Кэнуну на необходимость проявлять гибкость и предлагать вещи, которые хоть в малой степени приемлемы для оппонентов. При этом китайский лидер высказал мнение, что американцы заинтересованы в возобновлении переговоров[222].

22 октября Ли Кэнун докладывал:

«Товарищу Мао Цзе-дуну.

Копии: товарищам Ким-Ир Сену и Пэн Дэ-хуай.

В 14.00 22.10.1951 года офицер связи противника доставил письмо Джоя на имя Нам Ира об утверждении соглашения и достижения взаимопонимания, а также меморандум полковника Кенни на имя полковника Чан Чхун Сан о дате возобновления работы конференции.

Такое быстрое утверждение противником