В нос сразу ударил букет крайне неприятных ароматов, среди которых пот и моча были не самыми худшими.

— Удерживающие вас отморозки уничтожены. Теперь вам ничего не угрожает. Всех желающих можем отвезти в надёжное убежище, где вы решите, что делать дальше. У нас есть еда, вода и свой врач-целитель. Но неволить никого не будем, если предложение вам интересно, жду на улице десять минут, потом мы уезжаем.

Углубляться в этот пропитанный смрадом дом, где больше трёх дней над женщинами издевалась толпа отморозков, у меня не было ни малейшего желания, но и задерживаться в этой местности тоже рискованно. Слишком сильно мы нашумели, а город, кишащий заражёнными, не так уж и далеко.

— Может, и одежда какая найдётся? — вышла из-за угла полностью обнажённая женщина, на вид лет тридцати, прикрывающая грудь и пах руками. На её теле виднелось множество синяков и кровоподтёков, и в сердце вспыхнул настоящий пожар. Барин и все остальные рабовладельцы будут умирать долгой и мучительной смертью, клянусь. — Да, и помощь ваша потребуется, парни в подвале не могут идти, им переломали ноги, за то что вступились за нас.

— Как тебя зовут? — вместо ответа спросил я.

— Алла, — ответила женщина, не отводя взгляда от моих глаз.

— Назначаешься старшей. Возьми себе пару помощниц, идите в особняк и наберите всем одежды, я помогу тяжелораненым, на базе подлечим всех остальных. На территории врагов нет. Живых врагов нет, — поправил себя я. — Трупы разгребать некогда.

— Переживём, — ответила Алла. — Маша, Алёна, Вера, за мной, — скомандовала женщина и, опустив руки, спокойно прошла мимо меня на улицу.

За ней просеменили три молоденькие девушки, тоже со следами издевательств и засохшей кровью между ног, отчего желание броситься в погоню за Барином усилилось многократно, но вспышка ярости была быстро погашена ускоренными биохимическими реакциями организма райхорианца. Я вновь активировал шлем и, вдохнув полной грудью отфильтрованный воздух, начал осмотр дома.

Я насчитал двадцать три девушки. Все не старше тридцати, но и откровенных малолеток не было. Все полностью обнажены. Кто-то жался по углам комнат, кто-то бесцельно сидел, обхватив ноги руками, и раскачивался из стороны в сторону, кто-то вёл себя более или менее адекватно, хотя я понимал, что на восстановление потребуется время и длительное воздействие пси-аурой.

В подвале я обнаружил пятерых парней в плачевном состоянии и трёх девиц лет восемнадцати, которые пытались хоть как-то облегчить их страдания. Один был без сознания, а четверо других еле шевелились.

— Я сейчас вколю парням препарат, который очень быстро поставит их на ноги, но им нужна еда. Алла и другие сейчас ищут одежду в особняке, мухой бегите туда и наберите еды на всех, — приказал я.

— На наркоту посадишь? — с вызовом посмотрев на меня, и не подумала выполнить приказ девчушка, глаза которой горели истовой ненавистью ко всему миру.

— Какая наркота! — рявкнул я, отчего все три девушки подпрыгнули на месте. — А ну-ка, брысь с глаз моих, и чтобы без полных пакетов еды я вас больше не видел.

Подействовало, всех троих как ветром сдуло. И немудрено, я придал им ускорения пси-импульсом страха. Слабеньким, им и так пришлось натерпеться, но это сработало, и я смог заняться ранеными.

Юлькина реска действительно волшебная. Парни смогли самостоятельно передвигаться уже через пять минут и под ошарашенными взглядами одевающихся девушек, которым Алла вместе с помощницами принесла одежду, на своих двоих поднялись из подвала.

— Все вопросы потом, — прервал уже готовый сорваться с губ Аллы вопрос. — Мир изменился. Теперь каждый может обрести силу и научиться сражаться. Ну или исцелять раны, это кому как нравится. Выводи всех на улицу, транспорт уже на подходе.

За те пять минут, что я находился в подвале, пси-аура продолжала стабилизировать психику всех бывших рабов, и уже наметилась положительная тенденция. Из взглядов большинства девушек пропала обречённость и затеплилась искорка надежды, что всё ещё может наладиться.

— Карета подана, — вышел на связь Воронцов, когда я уже выходил на улицу.

— Серьёзно? Самосвал? — невольно вырвалось у меня. — Ты предлагаешь посадить людей в кузов с песком?

— Ну извиняй, командир, что было, то и пригнал, — немного обиделся прапорщик. — Да и песок я выгрузил, так что должны поместиться все.

— Заражённые, пока немного, но вдалеке видны ещё, — доложил Андрей.

— Ладно, других вариантов всё равно нет, — смирился с неизбежным я. — Кто хочет жить — живо в кузов самосвала, — приказал я и начал помогать кое-как одетым девчонкам забраться по лестнице, а Воронцов спускал их в кузов. — Проделай, что ли, отверстия в кузове, чтобы народ мог держаться, а то убьются же по дороге, — попросил я прапорщика.

— Вот еда, — пискнула одна из девчонок и протянула два полных пакета, а позади две подруги синхронно повторили жест.

— Молодцы, грузитесь, и, как тронемся, покормите парней, да и всем остальным раздайте, вижу, кормили вас так себе.

— Еду давали только тем, кто хорошо себя вёл в постели, — погрустнела девчонка и полезла в кузов.

Я занял позицию на крыше и принялся скупыми выстрелами помогать Андрею отстреливать набегающих мутантов, которых с каждой секундой становилось всё больше.

— Готово, трогай! — крикнул я Воронцову, и движок «Скании» взревел, а самосвал сорвался с места.

Очень надеюсь, что Вахмутов и Гаврилов освободили перекрёсток от затора, а потом мне резко стало не до посторонних мыслей. Брошенных машин на дороге оставалось немало. Барин позаботился о комфортном проезде только внутри приютившего бандитов СНТ, а до основной дороги из города его руки так и не дошли. Пришлось вновь тратить пси-силу и отталкивать с нашего пути мешающие проезду авто направленными импульсами.

Думать, что стало с людьми, которых я вырубил ментальным ударом, не хотелось, но тот факт, что заражённые не стали нас преследовать, говорит о многом. Они были врагами, которые пытались меня убить и участвовали в