Она медленно подняла взгляд. Даже в отчаянии, глаза ее выражали понимание и интерес.

– Неужели все, кто служил мне во Дворце, были моими врагами?

– Мы не по своей воле стали вашими врагами. И даже сейчас мы чтим и уважаем вас как княгиню.

– Конечно. Чтобы напомнить мне о моей глупости. Как эти Бходи своим самосожжением.

– Наши разногласия с вами никогда не были столь велики, как с Протектором. Никакого мира с ней у нас быть не может. Вы никогда не спустили бы скилдирша на город. Она – запросто. И зло настолько глубоко разъело ее душу, что она даже не понимает всей безнравственности своего поведения.

– Ты права. Как тебя зовут? Только потому, что ей удалось уцелеть на протяжении нескольких сотен лет, мы стали воспринимать ее почти как богиню. Мощь, способная ради каприза сносить с лица земли целые царства – так ребенок может разрушить муравейник, просто чтобы посмотреть, как насекомые будут карабкаться оттуда.

– Меня зовут Дрема. Я – летописец Черного Отряда. И одновременно я – та злодейка, которой вы обязаны большинством ваших неприятностей. Они были для нас не самоцелью, а просто способом заявить о себе. Теперь, в результате искусного маневрирования, у нас есть некоторое преимущество.

Радиша слушала меня очень внимательно.

– Продолжай.

– Протектор решила скрыть ваше исчезновение. Официально вы пребываете в своей Комнате Гнева, проходя обряд очищения, умоляя богов и своих предков укрепить ваше сердце и дать вам мудрости в грядущие тяжелые времена. Однако время от времени вы делаете паузу и издаете довольно странные указы. Вот эти два принесли мои братья. Мои братья неграмотны, поэтому срывали, что под руку подвернется. Но и эти указы достаточно символичны. Можно доставить сюда и другие, если пожелаете.

Сообщение о вознаграждении Радиша прочитала первым. Оно было написано просто и выдержано в спокойных тонах.

– Это должно осложнить вашу жизнь.

– Так и есть.

– У нее нет денег. Что это? Десятипроцентное снижение нормы выдачи риса? У нас нет никакой нормы выдачи риса. Мы не нуждаемся в том, чтобы ограничивать выдачу риса.

– Это вы не нуждаетесь. Однако не все, кто хотел бы питаться рисом, в состоянии позволить его себе.

– Ты знаешь, что это такое? – Радиша уперлась ногтем в указ, точно хотела проткнуть его. – Готова держать пари. Это ей присоветовали те странные личности, которые у нее внутри. Это ведь не просто голоса. Или в ней взыграло чувство юмора, когда она диктовала это. У нее есть заклинания – на случай, если голоса уж очень донимают ее. Она никогда не позволяет им говорить слишком долго.

Ага, сказала я себе. Пикантная новость, которая может оказаться ценной. Будем иметь в виду.

– Вы не могли бы в противовес этому издать более разумные указы? У меня не хватит людей, чтобы разослать их по всему городу, но обещаю, что в наиболее важных местах они будут развешаны.

– Как сделать так, чтобы их подлинность не вызывала сомнений? Любой может достать кусок специально обработанной наады и написать на ней что угодно.

– Я обдумываю это. У нас есть гость, высокоуважаемый военнослужащий одного из Городских Батальонов. Мы доставили его сюда, чтобы он встретился с другим пленником. Я подумала, что, в случае необходимости, он сможет подтвердить, что и вы тоже в плену.

– Интересно. Ты знаешь, что она в этом случае сделает? Попытается обмануть вас. Создаст иллюзорную версию и заявит – а ну-ка, покажите мне вашу Радишу? А этого вы делать не станете, потому что хотите жить. Правильно?

– И правильно, и нет. У Протектора есть свои трудности и немалые. Никто не верит ни одному ее слову. Люди могут подумать, что она просто хочет обойти вас, потому что вы перестали вести себя как ее послушная марионетка. Почему вы всегда занимали такую ненавидящую и вероломную позицию по отношению к Отряду?

– Я вовсе не ее марионетка. Ты понятия не имеешь, как много ее безумных замыслов мне удалось удушить в зародыше.

Я не стала рассказывать ей, что мы очень даже имели об этом понятие. Я нарочно злила ее, чтобы заставить разговориться, но хотелось уколоть ее еще больнее.

– Почему вы так возненавидели моих братьев?

– Я не ненавидела…

– Возможно, я выбрала неудачное слово. Но что-то такое было. Все летописцы прежних лет пишут, что вы внезапно изменили свое отношение к Отряду, когда почувствовали, что Хозяева Теней больше не угрожают вам. Это не стало для вас такой же навязчивой идеей, как для Копченого, но болезнь поразила и вас, без сомнения.

– Не знаю. За последние десять лет я сама не раз удивлялась этому. И что интересно – как только я объявила вас своими врагами, острое ощущение неприятия прошло. Однако Копченый и я были в этом смысле не единственными. Все люди испытывали к вам схожие чувства. Может быть, все дело в воспоминаниях о прежних временах, когда Отряд…

– Не было никаких таких времен. Не было ничего такого, что хоть кто-нибудь счел бы нужным отразить в исторических и прочих документах тех дней. То немногое, что мне удалось расшифровать в наших собственных Анналах, носит самый обычный, рутинный характер. Произошло лишь одно-единственное по-настоящему жестокое сражение, когда Отряду было уже около ста лет. Это случилось неподалеку отсюда, и Отряд потерпел поражение. От него почти ничего не осталось.

При этом три тома Анналов попали в руки врага. До сих пор они хранились в таглиосской библиотеке. С тех пор, как Отряд вернулся в Таглиос, доступ к этим книгам ему был закрыт. Что только не предпринималось ради того, чтобы мы не добрались до них! Из-за этих книг погибло немало людей. И ради чего? Насколько я могу судить, «страшный» секрет, который любой ценой нужно было от нас скрывать, состоял в том, что на протяжении тех ранних лет существования Отряда ничего экстраординарного не произошло. Не было в те времена ни жестоких грабежей, ни бесконечных кровопролитий.

– Почему же, в таком случае, жители многих государств помнят то, чего не было, и боятся, как бы это не произошло снова?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Надо спросить у Кины, как она все это устроила. Мы так и сделаем, непосредственно перед тем, как убить ее.

На лице Радиши возникло такое выражение… Точно она подумала: «Ну-ну. Выходит, я не единственная, кто верит в невозможное».

– Вы хотите стряхнуть с себя власть своей безумной подруги? – спросила я. – Хотите вместе с нами сорваться у нее с крючка? Хотите, чтобы ваш брат вернулся?

В последнее время ей не раз приходило в голову, что, может быть, Прабриндрах Драх еще жив.

Радиша несколько раз открыла и закрыла рот. Она никогда не была привлекательной женщиной, а возраст и обстоятельства, точно сговорившись, внешне сделали ее почти отталкивающей.

Нехорошо так думать. Время не щадит и меня.

– Все это вполне достижимо. Понимаете? Все.