Когда эта бойня наконец кончилась, а из-за стены беснующихся всадников показался Светлан, живой и вроде не особенно побитый, изумились, наверно, многие – большинство скорее всего полагало, что все последние минуты обозленные Пропащие попросту втаптывали его останки в грунт, размазывая по плитам двора. Гневно раздувая ноздри, богатырь огляделся, еще готовый драться и убивать. Но навстречу больше никто не спешил, и не потому, что кончился энтузиазм. В живых не остался никто из чужаков, даже рогачи легли до одного… впрочем, вряд ли бы они поддались укрощению.

Как всегда при эксцессах, боли Светлан не чувствовал, хотя со стороны, наверно, гляделся жутко: эльфские доспехи, густо забрызганные вонючей слизью, из золотых сделались темными, – и не понять, сильно ли их помяли. Вдобавок он никак не мог загнать своего зверя в прежние пределы – тот требовал крови, свежего мяса, новых смертей, прорываясь наружу утробным рычанием и крупной дрожью. Да угомонись же!..

С верхнего балкона, на остатках ночной умелости, к богатырю спланировала Мишка, не убоявшись ни рыков, ни окровавленных клинков в напружиненных руках. Глубоко вздохнув, он оцепенел в столб, страшась шевельнуться, пылающими скулами чувствуя ее прохладные ладошки.

– Ну все, все, – прошептала девочка. – Кончен бал, погасли свечи… Ты показал им маму Кузьки!

И всхлипнула, вжимая мокрое лицо в его подбородок. Даже сейчас она совершенно не боялась Светлана.

Еще раз он вздохнул, осторожно отпуская мышцы. Слава богу – сгинуло! Да кем бы мы стали, если б нас не смиряли женщины?

– Думаешь, это финал? – спросил богатырь. – Нет, милая, это лишь завязка.

Что грядет, он еще не знал, но близкая опасность прямо давила на кожу, и почему-то хотелось забраться повыше – при том что прежде Светлан не замечал за собой кошачьих повадок.

– Всем – на корабль! – задрав голову, крикнул он. – Начинайте эвакуацию.

Конечно, эльфский меч, застрявший в трупе Пропащего, Светлан не забыл прихватить – таким оружием не разбрасываются. И боже упаси, если оно попадет к тому, кого не заботит цвет вражьей крови: черная ли, голубая ли, алая ли – любая сойдет, чтобы омыть клинок!..

К добру или нет, но после боя от меченосцев уцелело не более трети – по крайней мере не пришлось никого оставлять. Зато почти не было раненых. Если кто подворачивался под удар Пропащих, шансов на жизнь у бедняги не оставалось – уж те умели разить насмерть.

– Быстрее, быстрее, – подгонял богатырь. – Нужно успеть набрать высоту.

Малолетний шалопай Рауль попытался было упереться, затеяв очередной скандал, но богатырь, слова худого не говоря, вздернул его за ворот и почти забросил в гондолу, на руки оторопевшей мамаше. От изумления малец даже перестал бузить – впрочем, вряд ли надолго.

Последним в переполненную лодку запрыгнул Светлан – сперва изо всех сил подтолкнув ее кверху, чтобы добавить скорости. Ну вот, теперь остается ждать… и разумеется, не хорошего. Охотнее всего он сейчас бы разлегся – прямо на палубе. Двигаться не хотелось совершенно, каждый шаг давался с усилием. Давненько он не испытывал похожего… да и вообще, всего пару раз за жизнь, когда вляпывался в тяжелый грипп. Кажись, пошел откат – после недавних-то перегрузок. Даже богатырю приходится за такое платить.

Но вот насколько ему худо, прочим знать ни к чему – будем держать марку. Не то одни испугаются, другие же, напротив, воспрянут. А на фига нам такие радости? Тем более, когда хромаешь на обе ноги, увечье не так заметно. А если ноет все тело, то боль уже как бы норма. И за сколько теперь восстановятся силы? Или тут, как в культуризме, имеет место суперкомпенсация? Чем больнее бьют, тем здоровей делаешься. (Жаль, что не умней.) «No pain – no gain», конечно! И будут за меня одного давать сотню небитых…

– Но почему мы бежим? – удивленно спросила Жизель. – Разве ты не победил в битве?

– Ну какая ж это битва? – пожал плечами Светлан. – Так, пограничная стычка. Все равно сей отрядец Душ был обречен – он лишь и требовался, чтоб задержать нас достаточно долго.

– Достаточно для чего?

– Вот для этого, – указал он на озеро, как раз начавшее взбухать, точно закипавшее молоко. – Через минуту вся долина превратится во фритюрницу – и как думаешь, кого тут собрались жарить?

– Так это все же кратер? – спросила Мишка, присаживаясь на фальшборт.

Глянув на нее, богатырь произнес:

– Однажды такое вот облако, скатившись по склону горы, за считанные секунды истребило целый город. Уцелели лишь трое или четверо, включая зэка и запойного пьяницу, – на их счастье, раскаленный газ не успел проникнуть во все подвалы.

– Здесь и подвалы бы не спасли, – пробормотала ведьма, глядя вниз. – А сколько зверья погибнет в горах!

Клубы пара поднимались все выше, уже обогнав лодку, а из кипящего марева одна за другой взмывали огненные бомбы, будто с десяток зенитных батарей вели прицельный огонь по суденышку, под завязку груженному беженцами. В самом деле, долбают слишком густо и точно для простой стихии – и кто же направляет обстрел?

Несколько снарядов уже угодило в днище, наверняка пробив бы его, если б не магическая пленка. И превратился бы летучий кораблик в парящий костер. Конечно, ночью это смотрелось бы роскошно…

И что делать тогда? Хватать в охапку Жизель с Анной и отпрыском… ну, еще святую Инессу, хотя она будет возражать… и воспарять в небеса, прочих бросая на произвол? Все-таки не стоило спасать меченосцев – уж это единение перед общим врагом!.. Да ведь они, пусть и мерзавцы, бились на нашей стороне, причем бились отважно, – а такое не забыть в несколько минут.

– Пора сбрасывать балласт, – проворчал Светлан, не удержавшись. – Пожалуй, лучше начать с Людвига – ну какая от него польза?

– Кроме вреда, – хихикнула Мишка.

Покосившись на нее, Светлан добавил:

– Если не считать потомства. Или оно рождалось таким вопреки, а не благодаря?

– В любом разе, он уже отстрелялся, – без тени дочерней жалости заметила девочка. – Может, это и зачтется – на том свете.

Мрачно зыркнув на нее, магистр счел за благо промолчать. По крайней мере со взаимностью тут – порядок. Другое дело, что любовью это назвать трудно.

– Все чары потратили? – спросил богатырь. – Никто не припрятал в загашник?

– До крупинки, – сказала Мишка. – Думаешь, надо прибавить скорость?

– Это как куцее одеяло – потянешь в одну сторону… Мы можем ускорить подъем, но тогда ослабнет защита, а она и так на минимуме. И первая же прорвавшаяся лавовая бомба устроит такое!..

– А пар тебя не волнует?

В самом деле, вокруг уже стало, как в русской бане, – сплошное марево.

– Пар – ерунда, – сквозь зубы откликнулся он. – Такие градусы пленка выдюжит. Но следом за ним нас нагоняет адское варево, от которого даже чертям станет тошно. И вот тут моя Защита вряд ли устоит.