— Как фильм? — поинтересовалась Шарлотта и осторожно откусила кусочек шоколадного трюфеля — она боялась слишком сильно открывать рот, чтобы не треснула маска из улиточной слизи и пчелиного яда.

— Забавно, что ты спросила, Шарлотта. Оказывается, фильм сняла твоя дорогая подруженька Оливия Лависток, — сказала Люси.

— О! Оливия! Та англичанка, которая всю неделю на Капри носила только черное? — удивленно спросила Розмари.

— Та самая!

— Неужели показали фильм Оливии? Жаль, я не знала. Пошла бы с вами. Последнее, что я слышала, — она все еще что-то там монтировала, — пробормотала Шарлотта сквозь маску, опуская ноги в деревянную ванночку, а вторая кореянка подлила туда таинственной горячей коричневой жидкости.

Люси пришла в ярость:

— То есть ты была в курсе, что Оливия снимает фильм?

— Конечно. Она только над ним и корпела последние два года, — сказала Шарлотта.

— Фильм снят два года назад?

— Или больше. Вроде как оператором был какой-то индиец, и работать с ним оказалось сущим кошмаром. Он украл часть видеозаписи и не отдавал.

— Да? А так сразу и не скажешь. Операторская работа впечатляющая, особенно в одной довольно любопытной сцене, где два главных героя — девушка, наполовину индианка, и индийский принц — занимаются любовью в башне замка в Италии, в то время как зловещий дрон парит над ними и запечатлевает каждый момент соития, — произнесла Люси, глядя в глаза Шарлотте.

— Дрон? Как те, что были на свадьбе Иззи… Ха-ха-ха! — засмеялась Розмари.

У Шарлотты отвисла челюсть, и слизь улитки потрескалась вокруг губ.

— Что ж, я думаю, мне тоже стоит съесть немного этой предательски острой капусты кимчи, — лукаво сказала Люси, пулей вылетая из комнаты.

Она знала, что Шарлотта непременно последует за ней. Разумеется, та с вымытым лицом вошла на кухню через несколько минут и небрежной походкой приблизилась к деревянной стойке, где Фредди сидел рядом с Мэриан и Люси, поедая говяжьи ребрышки гальби, и в красках пересказывал матери сюжет фильма.

— А потом эти итальянские чуваки пытаются шантажировать молодого махараджу кадрами с дрона! Тем временем на крыше виллы разворачивается целая танцевальная композиция: симпатичные девушки-индианки быстро вертятся и своими длинными сари хлещут итальянских парней по голым торсам!

Мэриан хлопнула себя по колену, подвывая от смеха.

— Люси, если ты не будешь есть, пойдем со мной. Тебе нужно попробовать ванну для ног. Очень расслабляет, — осторожно сказала Шарлотта.

Люси встала с барного стула и повела Шарлотту в библиотеку, плотно закрыв за собой дверь.

— Так заботливо с твоей стороны предложить расслабляющую ванну, Шарлотта. В конце концов, я вряд ли снова смогу расслабиться после премьеры этого фильма в следующем месяце на Международном кинофестивале в Торонто.

Шарлотта опустилась на кожаный диван.

— Я не могу в это поверить! Просто не могу в это поверить!

— А как тут не поверить?! Все в высоком разрешении! — вскипела Люси, усаживаясь в кресло напротив Шарлотты, будто на допросе. — Как ты могла, Шарлотта? Ты все выложила Оливии, после того как заставила меня поклясться, что я никогда не скажу ни слова ни единой живой душе!

— Но я ничего ей не выкладывала!

— То есть Оливия Лависток у нас экстрасенс?

— Ну, я рассказала Оливии о дроне, когда застукала вас с Джорджем на вилле. Вы оба убежали в лес, а я в полной панике вернулась на вечеринку! Я не знала, что делать, мне нужна была ее помощь, — забормотала Шарлотта.

— А мне сказала, что никому не говорила!

— Клянусь, я не рассказывала никому с той самой ночи. Единственным человеком, которому я доверилась, была Оливия, ведь я считала ее своей подругой. Как, черт возьми, я должна была догадаться, что она задействует это в своем чертовом фильме?!

— Ну, очевидно, у Оливии нет ни грамма воображения. Она украла каждую деталь нашей истории и показала во всей красе в своей картине!

— О моя бедная девочка, мне так жаль!

Люси фыркнула:

— Ты всегда так говоришь, но сожалела ли по-настоящему хоть раз?

Шарлотта заплакала:

— Я правда сожалею! Я больше никогда не буду разговаривать с Оливией!

— Тебе вообще не следовало с ней разговаривать.

— О чем она думала?! — Шарлотта застонала, качая головой. — По крайней мере, она сделала своих персонажей индийцами.

Люси закатила глаза.

— Да, прекрасный пример культурной апроприации!

— Я имею в виду: никто не поймет, что в фильме речь о вас с Джорджем.

— Ага, никто, кроме четырехсот человек, которые присутствовали на свадьбе Иззи. Только подумай, что скажет Мордехай фон Эфрусси, когда посмотрит фильм! А он посмотрит!

— Ух, этот невыносимый лизоблюд!

— И это еще не самое страшное, Шарлотта! Джордж тоже это видел!

— Господи, я забыла, что он был на показе!

— Мне пришлось смотреть этот ужасный фильм, сидя между Джорджем и Сесилом!

Шарлотта со страхом посмотрела на Люси:

— И что сделал Джордж?

— Ну, Шарлотта, он всего лишь последовал за мной на улицу после окончания фильма, прижал меня к стене и засунул язык мне в глотку… — мелодраматично сообщила Люси.

— Боже мой, Люси! — Шарлотта закрыла лицо руками. — Ты в порядке?

— Все нормально. Я быстро от него слиняла.

— Что не так с этим парнем? Он уже второй раз пытается тебя соблазнить. Значит, он никогда не забывал тебя?

— Он унизил меня! Он явно не улавливает, что я собираюсь стать миссис Сесил Пайк, — фыркнула Люси с напускным возмущением.

— Ты сказала Сесилу?

— Шарлотта, ты рехнулась? Конечно нет.

— Слава богу! Насколько я знаю Сесила, он, вероятно, попытался бы вызвать Джорджа на дуэль!

Люси не ответила, но внезапно перед глазами возникла картинка: Сесил в белоснежной фехтовальной форме и шлеме, с саблей в руке. Это не сабля, Люси, это называется шпага. Она услышала, как Сесил поправляет ее. Он принял оборонительную стойку напротив Джорджа, который стоял перед ним в стандартной черной майке и шортах для серфинга. Сесил угрожающе взмахнул шпагой, а Джордж одним быстрым движением Жан-Клода Ван Дамма выкинул вверх ногу, ударил Сесила по голове и вырубил его.

— Где сейчас Джордж? — спросила Шарлотта, выдергивая Люси из грез.

— Он поехал обратно в Манхэттен после показа.

— Надеюсь, поджав хвост между ног!

Внезапно перед мысленным взором Люси предстал Джордж между ее ног, доводящий ее до экстаза руками, языком и своим восхитительно твердым… Ни о чем другом она думать не могла… Стоп, остановись, остановись! Почему она думала о таких непристойных, постыдных вещах? Разве фантазировать о другом мужчине — не то же самое, что изменять Сесилу? Она не могла так поступить с Сесилом, она не могла так поступить с собой. Нельзя разрушить всю свою жизнь из-за необъяснимой одержимости Джорджем Цзао. Да, именно так. Теперь Люси могла признаться себе в этом. Она была одержима, безмерно одержима им, и это неправильно. Она мучилась с того дня, как узнала, что Джордж арендовал Сиссингхёрст, и сходила с ума. Это перевернуло ее жизнь с ног на голову. Люси потеряла аппетит, ее постоянно тошнило, она нервничала и видела ярчайшие сны, в которых проводила в пещере языческие любовные ритуалы в паре с Джорджем. Было неестественно видеть подобные сны, испытывать подобные чувства к мужчине, который даже не в ее вкусе. Джордж являл собой полную противоположность тем парням, которые ей нравились. Он вырос не в Нью-Йорке. Он не был учтивым и утонченным. Одевался безвкусно. Ни капли не походил на Кэри Элвеса из «Принцессы-невесты». Совсем не таким она представляла своего будущего мужа. Джордж свел ее с ума, но единственное, чего он добился, — внес сумятицу в ее жизнь и саму Люси сбил с толку, начиная с того момента, как она впервые увидела его в зале отеля «Бертолуччи». А беспорядок она ненавидела больше всего. Ее жизнь, ее образ в глазах окружающих, все ее существо до того самого момента были разложены по полочкам. Она училась в Брирли и пользовалась популярностью как Люси Тан-Черчилль, крутая азиатка-полукровка. Она окончила Браун с отличием. Она получила работу своей мечты в самой крутой компании города и собиралась выйти замуж за потрясающего эрудированного парня с манерами джентльмена, которого даже «Эсквайр» провозгласил «самым завидным женихом на планете». Они поселятся в оригинальном таунхаусе в Вест-Виллидж, лето будут проводить в Ист-Хэмптоне и, возможно, даже совьют себе гнездышко в Провансе. Они оба будут работать в советах директоров Бруклинского художественного музея, Центра современного искусства PS1 и, может быть, даже Детройтского института искусств. Ровно через четыре с половиной года у них начнут появляться на свет красивые, одаренные дети (сначала родится мальчик, затем девочка), которые будут посещать школы Сен-Бернар и Брирли, а затем Гарвард, Браун или Бард — нет, не Бард, девочки из Брирли не учатся в Барде. Их будут обожать все, даже бабушка и Черчилли. И если все пойдет по плану, Люси увидит имена Сесила и своих детей рядом с ее именем в «Светском календаре», и это будет самый счастливый день в жизни Сесила. Люси не могла позволить Джорджу разрушить великолепную жизнь, которую она планировала для себя с восьми лет. Ее счастливое будущее, будущее ее семьи, будущее ее детей зависело от того, сможет ли она вычеркнуть Джорджа из своей жизни.