- Ты много рассказала, я понимаю, что тоже должна что-нибудь в ответ.

— Это не про должна, это про другое. Скажи-ка, как ты предохраняешься?

Элоиза усмехнулась.

— Не поверишь, традиционным семейным способом. Дисфункция яйцеклетки.

— Не поверю, — Доменика покачала головой. — И что, ни одной осечки?

— Подумай, разве мимо тебя прошла бы моя беременность, хоть случайная, хоть нет? Я никому другому не доверю свой бесценный организм, разве что твоей дочери в последнюю пару-тройку лет, но к ней я тоже не приходила. Я именно что отточила процесс до рефлекса ещё в юности. Возможно, после стольких раз моя матка просто неспособна ничего удержать в себе?

— Не думала об этом, честное слово. Я пользуюсь, конечно, но уже начиная с некоего сознательного возраста. Когда я была юна, то теряла голову и забывала.

— Вот и Линни тоже однажды забыла.

— А ты, значит, нет, — Доменика оглядела Элоизу с какими-то новыми нотками во взгляде, — не забыла ни разу.

— Получается так.

— Впрочем, моя дочь тоже, видимо, с хорошей памятью.

— Мы с ней наиболее рациональны из всей нашей родни, — улыбнулась Элоиза.

— А что об этом думали твои партнёры?

— А мои партнёры об этом знать не знали. Кроме актуального. Это была моя личная дополнительная предосторожность.

— А… что сказал актуальный?

— Принял, как данность.

— И… ты никогда настолько не теряла головы?

— Видимо, к тому моменту, как я научилась терять голову, я настолько привыкла к этой обязательной процедуре, что голова в ней уже не участвует. В общем, забеременеть случайно ни разу в жизни не получилось. А определённо выраженного стабильного желания тоже не получилось.

— И тебе никогда не хотелось ребёнка, ни абстрактно, ни от какого-нибудь конкретного мужчины?

— Я несколько раз в жизни именно что абстрактно подумывала. Да и только. Возможно, в моей конструкции исходно что-то не так. У кого-то нет одной почки, а кто-то не думает о детях.

— Может и к лучшему, конечно, — Доменика по-прежнему была под впечатлением.

— Почему?

— Да потому, что почти все препараты, которые ты принимаешь постоянно последние тринадцать лет, при беременности противопоказаны.

— Да ладно, — не поверила Элоиза.

— А ты не интересовалась? Ну да, тебе зачем, — усмехнулась теперь уже Доменика. — А оно вот так. Почитай, просветись.

— Я верю, спасибо. И… что теперь? — почему-то Элоиза была уверена, что стоит ей только захотеть, и вопрос беременности решится достаточно быстро и беспроблемно.

— Ты же пыталась без таблеток?

— Да, максимальный срок — два месяца, потом ухудшение.

— Значит, радуйся своей способности мыслить трезво и сохранять голову на плечах. А что думает монсеньор герцог? Ему достаточно тех детей, которые у него уже есть?

Дверь отворилась, не скрипнув, и монсеньор герцог появился на пороге собственной персоной.

— Вполне достаточно, донна Доменика. Я понимаю, что плюсы, гм, обладания Элоизой должны предполагать и какие-то минусы. Пусть будут такие, при её плюсах они незначительны. Хотя девочка вроде вашей Анны меня бы, безусловно, порадовала. Должен признаться, что услышал последнюю часть вашего разговора. Которая была о лекарствах и беременностях. Дверь была приоткрыта. Я не удержался от соблазна узнать что-нибудь интересное. И узнал. Теперь меня можно казнить. Но полагаю, что я вам ещё пригожусь, — улыбнулся он со всем своим возможным магнетизмом.

— И хорошо, что услышали, будете в курсе вопроса, — кивнула Доменика. — Монсеньор, подойдите ближе, лучше всего сядьте. Хочу рассмотреть, что осталось от ярости Элы.

Он повиновался и сел, а она быстро и точно осмотрела его, как в начале Элоизу.

— И что там? — он смотрел внимательно и заинтересованно.

— Да почти ничего. Вы же принимаете какое-то особое зелье от моей матушки? Вот и продолжайте пока. Ещё хотя бы неделю. И отдых. Знаете, что это такое? Это когда нет никакой работы. Понимаете?

— Понимаю, и даже некоторым образом соглашусь.

— Каким именно? — заинтересовалась Доменика.

— Я тут обсудил с Шарлем одну идею, он одобрил. Точнее, он не возражает, если мы с вами, Элоиза, покинем всю эту чудную компанию на недельку и проведём это время где-нибудь у тёплого моря. И вам польза, и мне, как оказалось, тоже.

— Я поддерживаю. Пусть Эла заканчивает свои системы, потом берите её в охапку и увозите. Эла, я отправляюсь домой и желаю тебе поскорее прийти в норму. И пребываю под большим впечатлением от всего, что от тебя сегодня услышала. Тебе удалось меня удивить, гордись!

Доменика поцеловала Элоизу, обняла Себастьена и отбыла, заверив, что не заблудится в дворцовых коридорах, и до машины её провожать не нужно.

Они сидели в полутёмной комнате, Себастьен держал Элоизу за руку.

— Что вас беспокоит, сердце моё? — тихо спросил он.

Она помолчала, собиралась с мыслями.

— Понимаете, я злилась на вас, и обвиняла вас в том, что вы бываете не в разуме. А получается — от меня тоже нужна защита, я тоже могу быть не в разуме.

— Я уже готов поговорить с вашей монастырской бабушкой и спросить, сможет ли она научить меня защищаться от, как очень точно сказала донна Доменика, вашей ярости, улыбнулся он.

— Не сможет, — покачала головой Элоиза.

— А вдруг? Та же донна Доменика, помнится, рассказывала сказки о том, что я могу ускорить ваше выздоровление.

— Она уверена, что в нашем случае это должно работать. До сих пор, не смотря на всё происшедшее. Но это про восстановление, а не про агрессию.

— Так и работало. Весной вы очень быстро зарастили мне сломанные кости, быстрее обычного и без осложнений, я уже было решил, что теперь так всегда будет.

— Про всегда не могу обещать, увы. Могу только сказать, что буду стараться держать себя в руках.

— А я буду стараться не обижать вас, это реально опасно, — рассмеялся он. — Новая страница в сказке, фея в ярости превращается в демона. Неплохо. Нам бы с вами потренироваться в связке. Подумайте, как это устроить?

— В связке?

— Ну да. Я снаружи и меня видно, а вы за моей спиной в засаде, вас никто не видит, но вы — тайное смертоносное оружие. Не позволите приблизиться ко мне и нейтрализуете тех, по кому я промахнусь.

— Вы с ума сошли, — покачала она головой. — Никто так никогда не делал.

— А мне-то что до того, делали или нет? И повторюсь, мне нравится, что вы, случись что, сможете себя защитить. Это важно.