Она дрожала всем телом. Дрожала так сильно, что ее дрожь передалась ему. И в эти минуты он не мог даже сообразить, что должен сказать.

— Мне очень жаль, Лия. — Он поднял руку и обнял ее за плечи, затем снова опустил ее. — Мне очень жаль.

— Это ужасно, не так ли? Что я не испытываю печали? Я никогда не желала его смерти. Я приняла это как есть, молясь каждый день, что, может быть, я зачала… И даже сейчас, когда он ушел…

Лия вздохнула. Он мог чувствовать каждое движение ее тела. Нежное движение ее плеч, когда воздух исходил из ее легких. Он так хотел обнять ее, так хотел, чтобы она попросила его об этом. Но больше, чем прежде, он боялся ее отказа. Он не желал сравнения с Йеном.

— Нет, он не был чудовищем, — тихо продолжала она. — Он мог бы хуже относиться ко мне, но этого не было. Он просто… Любил другую. — Она замолчала, затем откинула голову и посмотрела на него. — Я хочу спуститься вниз.

— Хорошо.

И дальше все было так, словно этого разговора не было, как будто она не открыла ничего из своего прошлого с Йеном. Они спустились вниз, Себастьян первый, чтобы помочь ей. По дороге домой она говорила о Генри, о том, как она не дождется, когда придет зима и они будут играть в снежки. Она говорила о том, что будет у них на обед. О птицах, которые летали над головой, о том, как уютно выглядит дом, и она предлагала ему добежать до дома наперегонки…

Но она не сказала о чем-то главном, что помогло бы ему поверить, что стена, разделявшая их, наконец-то разрушена. И когда они вошли в дом, Себастьян ощутил, как другая, невидимая дверь захлопнулась перед ним, отделяя ее от него.

Как только Лия вошла в свою комнату, она села на край кровати и спрятала лицо в ладонях. Почему она не может освободиться от своих страхов? Она хотела Себастьяна, знала, что и он хочет ее.

У нее был выбор, как в тот раз, когда она решала: устраивать ли домашний прием или отказаться от этой идеи? Надеть платье из органзы или остаться в прежнем? Покинуть родительский дом или выйти замуж за мясника? Последствия каждого из этих выборов не сулили ничего хорошего. Тот, что ей предстояло сделать теперь, куда проще.

Она снова заплакала, скучая по объятиям Себастьяна. Ее будущее с ним было ясно: она должна либо уступить своим страхам и уязвимости или быть с ним.

В тот вечер Лия встретилась с Себастьяном в гостиной, где они обычно проводили время до обеда. На этот раз она с особым пристрастием выбирала платье: темно-розовый шелк, собранный на плечах, большой вырез на груди. Это было довольно-таки скромное платье по сравнению с другими вечерними туалетами, но то, как материал облегал ее фигуру, вовсе не выглядело невинным, а скорее пробуждало чувственность. Всего несколько раз Лия одевалась так, чтобы привлечь внимание мужчины. Сегодня был тот случай.

Она улыбалась и болтала с ним, пока он вел ее в столовую. И очень старалась сфокусироваться на каждом блюде, но, подвинув блюдо с уткой в соусе, вдруг поняла, что Себастьян прекратил говорить. И очевидно, смотрел на нее какое-то время.

— Что-то не так? — спросил он.

Лия отложила вилку и опустила руки на колени. Прикусив губу, она смотрела на слуг. Движением руки Себастьян попросил их удалиться.

— Что случилось?

— Я не голодна, — сказала она.

— Вам нездоровится? — поинтересовался он.

— Нет, просто я хочу пойти в свою спальню.

Хотя удивление по-прежнему было написано на его лице, когда она поднялась, он тоже встал. Она посмотрела на него.

— Лия?

— Я… я бы хотела, чтобы вы пошли со мной.

Это были только слова, но, сказав их, она почувствовала, как все силы покинули ее.

Он не понял. Она могла только сказать, что он быстро подошел к ней, как будто она могла упасть в обморок, и обхватил ее руку повыше локтя.

— Мне послать за врачом?

— Нет, — возразила она и, распрямив плечи, глубоко вздохнула. — Я приглашаю вас в свою постель.

Его пальцы крепче сжали ее руку, глаза опустились, скрывая их выражение.

— Конечно, я могу вытолкнуть вас за дверь, — сказала она и улыбнулась, когда он взглянул на нее.

— Вы уверены?

— Да, — сказала она, ее ответ был чуть громче, чем шепот. — Да, — повторила она тверже и громче.

Он кивнул и повел ее из столовой, вниз в холл и потом вверх по лестнице. Когда они подошли к дверям ее спальни, она знала, он ждет, не изменит ли она свое решение.

— Откройте дверь, — сказала она.

Он послушался, скользнув другой рукой вниз по ее руке и переплетя свои пальцы с ее пальцами, провел ее в комнату.

Они смотрели друг на друга, стоя рядом с кроватью, и она могла слышать его дыхание, такое же интенсивное, как и ее.

— Я могу раздеть вас? — спросил он.

Она кивнула и повернулась к нему спиной. Его руки не дрожали, уверенно расстегивая пуговицы, и вскоре платье спустилось на талию, а далее последовал и корсаж. Лия вытащила руки из рукавов и закрыла глаза, когда почувствовала, как Себастьян наклонился и, взяв ее юбки, снял платье через голову.

Она не открывала глаз, пока он продолжал раздевать ее. Сначала корсет. Затем нижние юбки, туфли, чулки, белье… Каждый предмет одежды падал на пол рядом с ее ногами, и она выполняла его указания.

— Поднимите руки.

— Колени…

— Подвиньте ногу.

Он отдавал приказания, и она выполняла их, представляя, что каждый приказ идет от ее горничной. Она не старалась стыдливо прикрыться, мысленно уступая, закрыв глаза и не произнеся ни слова.

Затем его руки коснулись ее волос, он вынул шпильки, и тяжелые локоны упали на ее плечи, спину, грудь. Она почувствовала, как он сделал движение и теперь стоял перед ней.

Его руки обхватили ее щеки, согревая кожу, когда он приподнял ее лицо вверх.

— Лия.

Когда она открыла глаза, то обнаружила, что смотрит прямо на него.

— Ты такая красивая.

И она снова закрыла глаза, услышав это эхо слов Йена, но сказанное голосом Себастьяна.

— Я не собираюсь делать что-то большее, пока ты не разрешишь мне.

Она кивнула.

— И не сделаю ничего, пока ты не посмотришь на меня. Это я, Лия. Себастьян. Не Йен.

— Я знаю, — прошептала она и посмотрела на него.

Это была ложь, хотя его глаза говорили другое, ее сердце и мозг были уверены, что все будет точно так же, как было с Йеном.

Он шагнул к ней. Не настолько, чтобы коснуться ее, но достаточно, чтобы она могла ощутить тепло его тела.

— И я обещаю тебе, — шептал он ей на ухо, — я хочу тебя больше, чем хотел он. Много, много больше.