Так что мы распрощались, и я отправился принимать душ. Исама пообещал разбудить меня завтра. Я в ответ пригрозил отравить его фугу сашими. На том и расстались.

Глава 43

После больницы иногда на меня накатывала неясная тревога. Я списывал это на то, что во мне обживался паразит. Тварь срасталась с моим телом — так стоит ли удивляться, что моя психика била тревогу? Это то, с чем было смысл обратиться к психологу, но именно про это я говорить с Маэдой Ран не мог. Такой вот парадокс.

Иногда мне снились дурацкие сны. Конечно, кошмары бывали и прежде — как без них? Но теперь ночные видения отличались яркостью — словно в башке включался фильм. Гиперреалистичные сны заставляли организм реагировать паническим ужасом, так что пару раз я даже просыпался весь в холодном поту. Так я узнал, что это не выдумка писателей, как считал прежде.

Наконец, я решил поделиться с госпожой Маэдой своей проблемой, не упоминая о её возможной причине — магическом паразите. Было интересно, что скажет психолог.

После занятий я отправился к ней. Маэда Ран находилась в кабинете не одна. Офицер, ведший у нас политическую грамотность, сидел на краю её стола. Они мило ворковали. Я застал это, так как он, вероятно, забыл плотно прикрыть дверь. Пришлось отступить на пару шагов, закашлять и постучать.

— Входите! — излишне звонко отозвалась девушка.

Я распахнул дверь.

— Добрый день, Маэда-доно.

Сделав вид, что только теперь заметил политрука, я отвесил уставной поклон и добавил:

— Като-доно.

— Кадет Исикава, — кивнул он. — У вас занятие?

— Так точно, Като-сан, — поспешно проговорила подчёркнуто-деловым тоном девушка. — Кадет посещает реабилитационные сеансы после выхода из больницы.

— Понятно. Ну, не буду вам мешать, Маэда-сан.

Политрук удалился, а я занял место на стуле напротив психолога. После нескольких общих фраз девушка задала стандартный вопрос:

— Вас что-нибудь беспокоит, Исикава-сан?

— Честно говоря, да, офицер. В последнее время мне снятся кошмары. Слишком часто. И они очень яркие, реалистичные.

— Хм… — девушка раскрыла свой блокнот. — Раз реалистичные, вы, наверное, можете вспомнить хотя бы один?

Я кивнул.

— Так точно, Маэда-доно.

— Прошу, расскажите. И чем больше подробностей вы вспомните, тем лучше. Иногда незначительная, на первый взгляд, деталь может стать ключом к толкованию.

— Хорошо, постараюсь. Например, сегодня мне снилось, что я нахожусь в комнате площадью в четыре дзё, совершенно пустой, а из серых бетонных стен лезут всякие черви и тянутся ко мне. Извиваются и копошатся, как живой ковёр. А некоторые вроде мокриц или сороконожек. Может, сколопендр. И всё это происходит в абсолютной тишине. Словно я глухой. И вот они лезут, как ненормальные, а я стою в центре, весь сжавшись от ужаса, и едва дышу. А они хоть и без глаз, но я точно знаю, что они меня, твари, прекрасно видят! — я вдруг поймал себя на том, что нервно втянул воздух.

Да что ж такое?! Почему воспоминание о кошмаре так на меня подействовало? Картинка словно заново возникла в моей голове — почти так же ярко, как ночью. И всколыхнула подсознание, породив ощущение того же неконтролируемого ужаса. Больше всего меня выбесило, что я не владел собой. Как будто вся система самоконтроля, выработанная ещё в родном мире, и отшлифованная здесь, отключалась!

— А потом? — спросила Маэда Ран.

— Я проснулся.

Девушка помолчала, делая в блокноте пометки. Ручка порхала над листком, легонько прикасаясь к нему, чтобы отставить чёрточку или точку.

— Вы впервые видели этот сон? — осведомилась психолог.

— Нет, офицер. Мне этот сон уже в третий раз снится. За последнюю неделю.

Девушка подняла на меня внимательный взгляд.

— Навязчивое состояние. Что-то беспокоит вас.

— Не представляю, что.

Ещё как беспокоит! Во мне поселилась иномирная тварь, которая активно срастается с моим телом! И, что напрягало куда сильнее — с моими энергетическими каналами и узлами. Это я понял недавно. И меня это не обрадовало.

— Это мы и должны выяснить, — проговорила Маэда Ран. — Но мне нужно больше информации. Иначе анализ может оказаться однобоким. Есть ещё что-нибудь, что вас тревожит?

Я задумался. Ненадолго.

— Может, вы испытываете состояние дискомфорта время от времени? — подсказала психолог. — Панику?

— Панику нет. А неспокойно бывает. Неуютно.

— Чем вызвано такое ощущение? Есть предположения?

— Будто за мной всё время кто-то наблюдает.

— Всё время? — уточнила девушка.

Я кивнул.

— Да, это чувство прилипло ко мне несколько дней назад.

— А вы не замечали никого, кто следил бы за вами?

Конечно, замечал. Но это была слежка, о которой я знал, и она меня не беспокоила. Офицеру Маэде я говорил о другом.

— Нет, ничего такого. Кому я нужен?

Психолог скептически покачала головой. Она явно со мной не была согласна. Но вслух возражать не стала. Вместо этого спросила:

— У вас это чувство даже дома возникает?

Я задумался. А действительно: чувствую ли я дома, что за мной наблюдают? Поразмыслив, пришлось признать, что да! Я не обращал на это внимания, не задумывался об этом, но вопрос психолога заставил.

— Даже дома, офицер.

— Уверены?

Я кивнул.

— Так точно. Похоже, всё серьёзно, да? Паранойя?

— Не стоит делать поспешных выводов, кадет. Тем более, ставить диагнозы. Мы ещё даже не начали разбираться. Будем считать это сбором анамнеза.

— Как скажете, офицер.

— Правильно, что вы рассказали мне об этом. Лучше предупредить болезнь, чем её лечить.

Я бы сказал, что в данном случае требовалось уже лечение, но промолчал. И потом, возможно, дело было в интуиции, которая предупреждала меня об опасности, которую я пока не осознавал. Что, если за мной действительно наблюдает кто-то, помимо якудзы?

Маэда Ран расспрашивала меня ещё около получаса, делая пометки в блокноте. Потом заявила, что ей требуется всё обдумать, и на сегодня я свободен. Признаться, я испытал облегчение. Разговор затянулся, а у меня ещё имелись дела. Фирма требовала финансирования, и продажа катаны не была панацеей. Скоро понадобятся новые вливания. К тому же, надо на что-то жить.

Выйдя из кабинета, я взглянул на часы. Делать это при психологе было неприлично.

У меня было время пообедать, и