здание гостиницы с тысячами светящихся окон. Гостиницу построили в 1970-х, как раз к Олимпиаде 1980-го года. И была она в своё время образцом советского неомодернизма и шика, но прошедшие 13 лет без ремонта и бесчисленные постояльцы порядком подиспортили гордость советской архитектуры.

— Ну что... По номерам, — предложил Жека.

— Конечно, не хочется, так вечер хорошо начался, но... — улыбнулась чуть захмелевшая Татьяна.

— И мне! — рассмеялась такая же хмельная Ира. — Всё так классно, как будто в фильме!

— Да и мне тоже, — признался Жека. — Если б завтра не работа, я б по-пацански ещё водочки замахнул бы, потанцевал где-нибудь.

— И с кем бы ты потанцевал? — подмигнула Татьяна.

Жека посмотрел на неё и на Ирину. Обе такие желанные, такие тёплые, нежные... Чёрт... выбор трудный, если вообще возможный... А может... Сразу? С двумя? Как и мечтал, глядя на Светку и Вальку?

— Давайте ещё вина возьмём, позависаем, по простому, так сказать... — предложил Жека. — Гулять так гулять!

— Ну смотри... Ты сам напрашиваешься, — загадочно улыбнулась Таня. Что она имела в виду?

В просторном фойе гостиницы располагалось множество магазинов и киосков, торгующих всякой всячиной, от сувениров и мелкой посуды до алкоголя. Благословенный 1992 год... Тогда ещё в любом задрипанном ларьке можно было купить по дешёвке настоящий французский коньяк, болгарский бренди или марочное итальянское вино. Это позже пышным цветом расцвели всякие самопалы по подвалам и сараям, а сейчас в ларьке можно было купить то, что пьют европейцы вместо газировки. Жека купил бутылку испанского шампанского Clos Amador, которое имело пробку из настоящего пробкового дерева, а не пластмасску, как у «Советского», что уже как бы намекало на шик и классику, и бутылку итальянского красного игристого Villa Sandi. К вину пару коробок шоколадных конфет.

Поднялись на этаж и вошли в номер, где поселились женщины. В Жекином было тесновато, да и телевизора не было. Расставили вино и конфеты на журнальном столике, пододвинув его к одной из кроватей. Бокалов нет, зато есть граненые стаканы, но и то хорошо. Зажгли ночник, чтобы создать романтичную остановку.

— Я специально шампанское с игристым взял — со штопором тут проблемы, — улыбнулся Жека, и осторожно открыл испанское шампанское. — Сначала дамам.

— А ты? — встревоженно спросила Таня. — Ты решил отлынить?

— А я из горла, — рассмеялся Жека. — Как настоящий дворовый пацан. Давайте! Будем!

Взяв бутылку в руку, чокнулся о стаканы женщин, подумав, что вот такие моменты, наверное, и запоминаются на всю жизнь. Сидели, пили вино, болтали о всякой ерунде и чувствовали, как градус раскрепощённости растёт с каждой минутой. Включили телевизор, и повезло — шла «Песня-92», которая сейчас называлась «Хит-парад Останкино-92», но конкурс уже был не всесоюзный, а лишь общероссийский. Вёл программу Сергей Минаев и кабаре-дуэт «Академия». Включили как раз на начале, пел Дмитрий Маликов, и Жека чуть не заржал — популярный певец был точно в таком же малиновом пиджаке и чёрной рубахе, как и у Жеки, в которых он гонял по делам дома.

— Хахаха! Это же почти ты! — рассмеялась Ирина. — Только с длинными волосами. А ну, вставайте давайте, попрыгаем! Даёшь безумие и разврат!

Женщины поснимали блузки и остались в одних бюстгальтерах. Груди что у той, что у другой были упругие, крупненькие и так и просились наружу из белых кружевных лифчиков. Жека расположился на кровати, как падишах, и сколько его ни звали, вставать не хотел — вид и отсюда был великолепный. Потом ещё выпили, пока менялась музыка, и, когда медленную песню запела совсем молодая певица Наталья Королёва, женщины, замучившись звать Жеку, стали танцевать друг с другом. Вот это точно была картина ещё та! Как в заграничных эротических фильмах.

И тут Жека не стерпел. Встал с кровати, подошёл к танцующим женщинам и обнял сразу обеих. Всё, как он и мечтал. Блондинка и... почти брюнетка. Волосы Ирины были тёмно-русые, но при слабом свете ночника стали как чёрные. Жека вдыхал ароматный запах женских волос, нежной кожи, дорогого парфюма. Уже не стесняясь, стал гладить обеих по аппетитным попкам, по животикам, наслаждаясь женской кожей. Стал целоваться сначала с Татьяной, при этом лаская грудь Ирины. Ира расстегнула лифчик и бросила его на пол. Точно так же поступила и Таня.

Выпуклые розовые соски Иры, которые Жека уже пробовал на вкус, так набухли и сморщились, что стали твёрдыми и почти красными. Небольшие сосочки Татьяны на упругой груди ещё держались и были чуть мягковатыми. Увидев, что пора, Жека толкнул обеих возбуждённых женщин на кровать. Разум окончательно покинул всех присутствующих, и началась оргия.

Сколько это продолжалось — неизвестно. Время как будто потеряло счёт. Возможно, прошли минуты. А возможно, и часы. Во всяком случае, это была сказка. Вот только как после неё жить, когда страсть и алкоголь спадут? Впрочем, за это можно было не беспокоиться. Культ свободы и подражания Западу чуть ли не в открытую пропагандировался из любого чайника.

Жека проснулся посреди ночи. Голый. В окружении голых женщин, сладко сопящих и обнявших его. Осторожно откинул тонкие нежные руки, не забыв поцеловать их. Алкоголь прошёл почти бесследно. Хорошее заграничное вино выветрилось, оставив лишь лёгкое послевкусие во рту. Тело гудело от поцелуев и покусываний. Партнёрши попались с характером, что было немудрено. Если Сахариха иногда такое вытворяла в постели, что уж говорить о двух молодых здоровых женщинах в самом расцвете женского здоровья и красоты!

Осторожно, стараясь не разбудить своих мирно спящих партнёрш, прошёл в душ и помылся, не обращая внимания на слабый напор воды и побитый кафель. Оделся и только собрался идти к себе, как проснулась Татьяна. Встала с кровати, оглянулась, увидела одетого Жеку и улыбнулась. Подошла, обняла и поцеловалась в губы, как будто благодаря за полученное удовольствие.

— До утра, мачо! — тихо прошептала она на ухо, и чуть прикусила мочку уха, тут же после подтолкнув Жеку к выходу из номера.

Вышел в коридор и покачнулся, но не от того, что был пьян. Ощущение безмерного счастья охватило так, что хотелось орать и плясать вприсядку. Всё получилось, как хотел! И самое главное — почувствовал уверенность в дальнейшем. Пофиг, что ехать в Германию, что предстоят какие-то сложные переговоры. Ведь у него всегда есть и будет та жизнь, которой он добился уже сейчас. И в этой жизни уже есть деньги, красивые женщины и яркий горячий