* * *

В апреле 1966 года вышел первый альбом «Роллинг Стоунз» вообще без всяких каверов — он целиком состоял из композиций Джаггера — Ричарда и тем самым завершил их преображение из блюзменов-идеалистов в самую меркантильную группу, какую только узнает мир. «Декка» наложила вето на первоначальное название альбома, «Could You Walk on the Water?», — кощунственных аллюзий на самое зрелищное из чудес Христа студии было не надо, это пускай Джон Леннон, навлекая на себя цунами негодования и оскорблений, сравнивает свою группу с Иисусом. Альбом «Стоунз» назвали «Aftermath»[153] — ровно то, от чего группу, пожалуй, спасли богобоязненные магнаты звукозаписи.

«Aftermath» и битловский «Revolver» — два альбома, нагляднее всего иллюстрирующие апофеоз Свингующего Лондона в то великолепное лето 1966-го, в кульминации которого Англия одержала победу над ФРГ в финале Кубка мира по футболу. И с музыкальной точки зрения то был первый и последний раз, когда «Стоунз» всерьез конкурировали с «Битлз», а временами даже их превосходили.

Судя по текстам Мика, он все еще экспериментировал с разными личинами, точно один за другим примерял костюмы в бутике на Карнаби-стрит. В «Lady Jane» он обернулся целомудренным, почтительным елизаветинским пажом, что поет серенады череде возлюбленных в чистейшем смысле этого слова, и даже эта его пасть изображала невинность. «Paint It Black» (вышедшая только на американской версии альбома) — похоронное самобичевание с маловероятным прогнозом: мол, певец отвернется от девушек, «until my darkness goes»,[154] будто страдающий молодой семинарист в джойсовской Ирландии. «Mother’s Little Helper» — сатира на валиумную зависимость среди тех, кого еще допустимо было называть «домохозяйками», социологически точная, как любая песня Рэя Дэвиса из The Kinks тех времен.

В 1966 году до изобретения термина «мужской шовинизм» оставалось еще три года, а самцовое бахвальство было неотъемлемым элементом имиджа любого рок-кумира, начиная с Элвиса; и, однако, все рецензенты, обладавшие хоть парой мозговых извилин, заметили оттенок презрительного снисхождения к женщинам, которым подернуты песни Мика на «Aftermath»; оттенок этот оттолкнул нескольких крупных поп-колумнистов, в том числе Морин Клив из лондонской «Ивнинг стандард».

Предвестье прозвучало в феврале, синглом «19th Nervous Breakdown»[155] — издевательским психоанализом развязных, но невротичных девиц (обычно из высших слоев), которые на вечеринках постоянно вешались Мику на шею. В последующем интервью Морин Клив в «Стандард» уже никто в восторге не потел. «По некой непостижимой причине Мик Джаггер считается самым стильным, самым модным мужчиной в Лондоне, подлинным голосом сегодняшнего дня. Сесил Битон пишет его и утверждает, что Джаггер напоминает ему Нижинского. Говорят, с Миком дружит принцесса Маргарет. Ни одно его высказывание — если не считать немногочисленных слов на новом сингле — не доказывает, что он принадлежит сегодняшнему дню, вчерашнему или любому другому. Он остается неразговорчив, скрытен, недоброжелателен…»

А теперь вышел «Aftermath» с треком «Stupid Girl» (припев такой: «Looka’ that stoopid ge-erl!»[156]). Здесь же «Out of Time»,[157] полная снисходительного участия, которое отчего-то еще неприятнее: «Yaw obsolete, mah baby… mah paw old-fashioned bay-buh…»[158] И здесь же «Under My Thumb»,[159] прозрачно намекающая на Крисси, когда-то царапучую «Siamese cat of a girl», которая теперь «the sweetest pet in the world», «does just what she’s told» и «talks when she’s spoken to».[160]

Невзирая на этическую спорность, технически большинство этих песен достигли уровня, какой Мику и Киту прежде не давался. Но ни одна из них не сложилась бы и вполовину так удачно без поразительной способности Брайана Джонса мгновенно заиграть на чем угодно. Благодаря Аните — и сближению с Китом — его вера в себя росла, и на «Aftermath» он изобразил бравурный парад инструментальных эффектов. На «Paint It Black» и «Mother’s Little Helper» он играл на индийском ситаре так живо, что в сравнении с ним Джордж Харрисон в «Norwegian Wood» звучал неуклюжим неофитом. На «Lady Jane» он подчеркивал Миково пажеское целомудрие лютневой рябью дульцимера. На «Under My Thumb» он играл на маримбе (африканском ксилофоне), слегка выбиваясь из регистра, и мягкая поступь его импровизации была такова, что песню крутили по радио еще очень долго после того, как текст ее стал вершиной неполиткорректности.

Несколькими месяцами ранее, сделав, казалось бы, еще один шаг прочь от «Стоунз», которым он был так искренне предан, Эндрю Олдэм создал собственный независимый лейбл. Назывался он «Иммидиэт»[161] (поскольку именно этого требовал его создатель от наслаждения любого рода) и, удачно подстраиваясь под новый хипповый этос любви и мира, горделиво заявлял, что «Счастлив Работать в Индустрии Человеческого Счастья». Не успели оглянуться, прибыли нового лейбла вполне оправдали его название: он открыл золотоносную жилу, выпустив в Великобритании крупный американский хит, сингл The McCoys «Hang on Sloopy», и подписал толпу будущих блестящих артистов, в том числе Fleetwood Mac, Рода Стюарта, The Nice и Small Faces.

«Стоунз» были по рукам и ногам связаны контрактом с «Деккой» на миллион долларов и перейти в «Иммидиэт» не могли. И однако, с лейблом их соединяла прочная пуповина — не в последнюю очередь потому, что штаб-квартира компании и управляющая контора группы располагались в мэрилебонской квартире Олдэма. Один визитер вспоминает, как заблудился в лабиринте комнатенок, открыл дверь и узрел, как Мик перед зеркалом изображает Джеймса Брауна. «Сказал мне „привет“ и продолжил — будто палочник исполняет брачные танцы».

«Стоунз» оказались недосягаемы для «Иммидиэт», чего не скажешь об авторском дуэте Джаггера и Ричарда. В списке первых приобретений лейбла был, помимо прочих, Крис Фарлоу, молодой голосистый блюзмен, который хотел, подобно Джаггеру, перескочить в мейнстримную поп-музыку. Олдэм нашел ответ — вручил ему «Out of Time» с «Aftermath» и подписал Мика продюсировать (один из немногих случаев, когда музыкант надзирал за кавером собственной песни). В этой версии женоненавистничество только сгустилось — версия, которую Фарлоу записал с Миком, почти до тошноты напирала на презрение к «obsolete» и «poor old-fashioned baby». Она достигла первой позиции в чартах в безоблачную июльскую неделю, когда английские футболисты триумфально доказали, что отнюдь не устарели, вырвав у ФРГ Кубок мира со счетом 4: 2 в дополнительное время.