— Да. Если судить по тем, что написал я, она ни на какие не отвечает.

— Тогда зачем же она помещала объявление?

— Вот это-то я и не могу понять. Но она определенно не отвечает. Я послал ей больше дюжины.

— Что вы от меня хотите? — спросил Мейсон.

— Чтобы вы решили вопрос с властями, которые требуют или изъять журнал из продажи, или представить им эту женщину.

Мейсон с минуту подумал и сказал:

— Для вас, возможно, будет дешевле изъять журнал.

— Мне бы очень не хотелось этого делать — столько затрат и…

— Однако дешевле, чем мои услуги.

— Но это будет признанием вины! — воскликнул Каддо. — К тому же есть еще один момент. Предположим, мы имеем дело с настоящей наследницей. Я заключил с ней соглашение о публикации ее объявления. Я изымаю журнал — она подает на меня в суд. Что тогда?

— Принесите мне с десяток экземпляров вашего журнала и чек на пятьсот долларов, — сказал Мейсон. — Посмотрим, что можно сделать. Потребуются услуги частных детективов.

— Мне нужна какая-то гарантия, — Каддо сузил глаза.

— Что вы имеете в виду?

— Чтобы вы гарантировали мне, что эти пятьсот долларов для меня окупятся.

— Хорошо, — улыбнулся Мейсон. — Я дам вам расписку в получении чека, а также отчитаюсь, как будут расходоваться ваши деньги. А если вы, как я подозреваю, попытаетесь использовать меня в качестве одного из способов увеличения тиража в соответствии с каким-либо придуманным вами планом, я выставлю вам счет на пять тысяч долларов и заставлю их выплатить. Не получится у вас загрести жар чужими руками, если эти руки — мои.

— Вы довольно грубо все представили, мистер Мейсон, — Каддо потер подбородок.

— Я этого и хотел.

— Пожалуйста, поверьте мне, господин адвокат. Я честно… А зачем вам журналы?

— Хочу их просмотреть, — ответил Мейсон.

— Но у вас уже есть один, — улыбнулся Каддо. — А если вы задумали поймать наследницу на удочку, то у меня есть с собой последние страницы, вырванные из старых журналов. Вы ими можете воспользоваться.

Каддо открыл «дипломат» и вынул пару дюжин чистых бланков для писем.

— Подпишите чек на пятьсот долларов и передайте его мисс Стрит, а я посмотрю, что можно сделать, — сказал Мейсон.

Каддо вздохнул и достал чековую книжку.

— Вы правы, дело оказывается дорогостоящим.

Когда издатель ушел, Мейсон взял в руки журнал и начал его листать.

— Вот послушай, — обратился он к Делле Стрит и начал читать рассказ Артура Энселла Эшланда.

«Дороти еще раз посмотрела на себя в зеркало, в то же самое зеркало, в котором она столько раз разглядывала себя. Произошло магическое перевоплощение. Лицо, смотревшее на нее, уже не казалось изнуренным, скучным и изрезанным морщинами от забот. Любовь взмахнула волшебной палочкой и преобразила его черты. На Дороти глядела другая женщина — конечно, не такая молодая, но уверенная в себе, сияющая от счастья, женственная и желанная.

За ее лицом в зеркале появилось другое отражение — это был Джордж Кришлом, который тихо вошел в комнату и встал позади нее.

— Дорогая, ну зачем ты тратишь время и смотришь в холодное зеркало? — воскликнул он. — Лучше повернись и посмотри на меня.

Она повернулась, и сильные руки сжали ее в объятиях. Горячие жадные губы искали затаенные уголки ее души, выпуская потоки желания, которое оказывалось таким сильным, потому что так долго сдерживалось».

Делла Стрит присвистнула.

— В какой-то мере это преступление, — сказал Мейсон. — С другой стороны, подобное, возможно, приносит какое-то утешение одиноким сердцам. Если наш друг Каддо честен, мы ему поможем. Если нет — он может надеяться только на Господа Бога.

Перри Мейсон продолжал листать журнал, периодически зачитывая вслух отрывки Делле Стрит, затем резко закрыл его и бросил на стол.

— Делла, сейчас мы будем сочинять любовное послание, — обратился он к секретарше.

Делла Стрит кивнула и приготовила карандаш и блокнот.

— Черновик сделаем на машинке, — продолжал адвокат. — Потом я его перепишу на последнюю страницу журнала и отправим его в издательство.

— Я сказала бы, что наша обстановка мало подходит для сочинения признаний в любви, — улыбнулась Делла.

— Не уверен, что наследница хочет признаний, — в задумчивости заметил Мейсон.

— Что же ей тогда надо?

— Давай подумаем. Это очень важно. Она дала объявление в журнале одиноких сердец. Она утверждает, что наследница, и говорит, что сыта по горло теми, с кем общается. Заметь, Делла, эта женщина явно не одинока. Она просто хочет перемен.

— А ты не думаешь, что они уже произошли в ее жизни?

— Мы все равно должны попробовать, — твердо заявил Мейсон. — Она ведь женщина и поэтому станет читать поступающие письма. Если нам удастся придумать что-то, что ее заинтересует, то ответ придет.

— Но Роберт Каддо на свои послания не получил ни одного.

— Мы будем учиться на его ошибках. Каддо наверняка действовал неправильно.

— Все, что он сказал, показалось мне вполне приемлемым.

— Обрати внимание: в каждом ответе он подчеркивал свою незаинтересованность в ее деньгах.

— Ну и что здесь такого? — спросила Делла. — Какой бы девушке понравилось письмо от мужчины, в котором бы говорилось: «Дорогая мисс а/я девяносто шесть, я вами заинтересовался, так как вы — наследница»?

— Пожалуй, я не согласен с тобой, — задумчиво произнес Мейсон.

— Шеф, что ты имеешь в виду? Конечно, она…

— Она ведь специально упомянула, что наследница, — прервал Мейсон. — Если она не хотела, чтобы люди принимали это во внимание, то зачем вообще было об этом говорить?

Делла Стрит нахмурилась и задумчиво сказала:

— Да, конечно, она заявила, что наследница, но сделала это, просто чтобы возбудить интерес.

— Значит, мужчина, который написал, что его не волнуют ее деньги, сразу же поставил на себе клеймо лицемера.

— Наверное, ты прав.

— Давай отправим ей два письма, — предложил Мейсон. — Пусть одно будет таким:

«Уважаемая мисс а/я девяносто шесть!

Я бедный юноша, а поскольку вы — наследница, то даже и не надеюсь, что вы мною заинтересуетесь. Но тем не менее я решил вам написать и сказать, что хотел бы с вами встретиться и сделал бы все от меня зависящее, чтобы стать вашим другом. Мне кажется, у нас есть много общего».

— И это все? — спросила Делла.