Смутился. Нет, не сообразит. Придется помочь. Сама-то она запомнит это занятие на всю жизнь.

— Мы ведь уже говорили об этом. Перед экспертом стоят задачи определить… Ну-ка, все вместе! Попал человек в воду… Ну?

— …Живым или мертвым…

— Хоть неуверенно, но правильно. Далее… Лена, помогай!

— …Были ли на теле человека повреждения…

— Очень хорошо.

— И… наступила ли смерть действительно от утопления или от других причин…

— Например?

— От инфаркта!

Почему вдруг так закололо в груди у нее самой?

— Еще?

— От опьянения!

— Хорошо. Еще?

— От перегревания!

— Это из методички, но все равно хорошо. Значит, вы все поняли. Молодцы. — Но она действительно больше не может. Очень колет в боку. — И особняком стоит смерть спортсменов на тренировках. Все, ребята. Времени больше нет, занятие окончено.

— А отчего спортсмены умирают?

Студенты сидят и не расходятся.

Не исключено, что оттого же, что происходит с ней сейчас.

— Ребята, вам надо идти. У нас на пороге следующая группа. Я вам обещаю, что про спортсменов мы поговорим на другом занятии…

— На каком?

— По барометрической травме. — Откуда она вообще взяла, что будет такое занятие? Но про спортсменов она читала утром в учебнике всего две строчки. Надо будет расспросить Рябинкина об этом поподробнее. — Вы свободны, ребята!

Встали со своих мест. Стали собираться.

— А мне что поставили?

— «Четыре», Иванов. Устраивает?

— Ну и ладно. Хотя за травму ноги можно было бы и прибавить.

— Но это же не голова?

Рассмеялись, начали расходиться. Она это занятие точно не забудет никогда.

— До свидания…

— До свидания…

— До свидания…

— До завтра, ребята!

— Елена Николаевна!

«Кто это еще? Маленькая Лена. Что тебе надобно от меня? Дай мне остаться одной. Хоть на десять минут, пока не началась следующая группа».

— Елена Николаевна! А у вас на кафедре есть кружок?

— Что-о-о?

— Ну, студенческий научный кружок. Я в прошлом году на терапию ходила, а теперь бы лучше к вам пошла.

Господи, кружок ей подавай!

— Видите ли, мы пока еще не утрясли окончательно расписание. Следите за доской объявлений. Информация будет вывешена.

— Спасибо. А вы давно уже работаете?

Она что, издевается?

— Не так давно.

— А-а-а… У меня сестра два года назад университет заканчивала, так она мне рассказывала, что на судебке такая скукотища, а мне понравилось. Не скучно совсем… И интересно…

— Ну, идите, Лена, а то опоздаете…

— До свидания, Елена Николаевна!

— До свидания.

Все ушли наконец. Она встала и закрыла дверь, прошла назад к своему столу и села. Серые страницы гистологического заключения лежали перед ней. Она взяла их в руки, хотела перечитать, но не смогла. Позвонить маме? Но неужели мама не видела этого документа? Если мама ей не сказала правду, значит, здесь что-то не так…

— Елена Николаевна, я в лаборантской чай накрыла… — Вид у лаборантки сконфуженный, не такой, как обычно, снисходительно-уверенный.

— Спасибо, Людмила Васильевна, я не хочу.

Еще не хватало сидеть вместе с этой женщиной и вести глупые разговоры. Или молчать с таинственным видом. Нет, она ни за что не пойдет. Лена свернула заключение в трубку. Надо положить его в сумку. Сумка осталась в ассистентской. Лена двинулась к выходу и вдруг остановилась на пороге, оглянулась назад. Длинный стол блестел своей шоколадной пустой поверхностью. Стулья стояли в беспорядке, сдвинутые под разными углами. И Лене стала до болезненности неприятна эта пустота. Она ведь так хотела остаться одна! И вот теперь не знает, что ей со своим одиночеством делать. Она посмотрела влево от себя — вот здесь сидела энтузиастка судебной медицины ее тезка маленькая Лена. Напротив — великан Иванов. А все-таки какие они милые, эти ребята! Да и остальные тоже неплохи. Лена толкнула дверь плечом и пошла к себе в ассистентскую. До начала следующего занятия оставалось ровно пять минут.

— Александр Анатольевич, у меня есть знакомый нотариус, и мы можем прямо сейчас, после работы, к нему заехать. Там и оформим сделку. А потом поедем ко мне, и я вам деньги отдам. Вы не сомневайтесь, вы же меня знаете… — Антонина притоптывала от нетерпения бутылочной ножкой, как молодая кобылка.

— Я не сомневаюсь. Но мне кажется, лучше нам с вами отпроситься на часик завтра с утра. Вы и деньги сразу к нотариусу привезете.

— Вы ведь завтра снова дежурите, а Владимир Александрович к этому относится очень строго. Никого с дежурств не отпускает.

Это было правдой.

— Ну, ладно, поехали сегодня к твоему нотариусу.

— А насчет денег не беспокойтесь! Я от нотариуса прямо на вашей «Ауди» (Антонина хотела сказать «уже на моей», но осеклась, не хотела спугнуть покупку) вас домой с деньгами и отвезу. Чтобы вам на троллейбусе не мотаться. — Тоня не могла скрыть довольную улыбку. — А вы сами когда новую-то тачку хотите взять?

— Не знаю. — Саша не собирался делиться с ней своими планами. — Ну, если так, то во сколько?

— Так я вас жду. Как вы закончите, так и поедем.

— Хорошо, я тебя позову.

Саше было невмоготу смотреть на ее накрашенное лицо, на топорщащийся на груди костюм — так было жалко ему своей машины. С другой стороны, даже хорошо, что не надо искать покупателя на стороне. А в том, что Тонька завтра же на ней приедет в Бюро, он не сомневался. Ну что ж, он это переживет. Все наладится. У мамы будет отличная квартира, а он купит себе новую машину. Ну, когда-нибудь потом.

Он прошел в комнату для экспертов, где никого, кроме него, не было, и набрал мамин номер.

— Мам? У меня для тебя сюрприз.

— Какой? — Из телефона, кроме слов матери, слышалось клекотание.

— Ты опять там возишься со своими курами?

— Если их не кормить, они меня сожрут, — трубка хихикнула, но как-то невесело.

— Мам, открой балкон и выкини их всех на улицу. Завтра я привезу тебе деньги, и мы начинаем обалденный ремонт. У тебя будет кухня лучше, чем была. Со встроенной самой современной техникой, как ты раньше хотела. И хватит денег еще на то, чтобы и в комнату что-нибудь новое прикупить!

Откуда все мамы знают, что хотят сделать их дети?