– Тогда кого она может подпустить к себе?

– Боюсь, такого человека нет. Разве что Антон. Но ему не до нее. Он занят Анной. Что-то с ней не то со дня убийства в их доме.

Глинский пропустил это мимо ушей. И то – разве могли заинтересовать его, на ком висело расследование двух тяжких преступлений, проблемы Антона Ланского?

– Сергей, не для протокола, – решительно начал Глинский. – Почему вы не вернулись в Бурденко, когда вернулись из Германии? Я узнавал – вас настойчиво туда приглашали.

Он сразу пожалел, что завел об этом речь. Лицо Булгакова окаменело, и взгляд ожесточился.

– Я не хочу говорить об этом. Если вам надо, выясняйте это через ваши каналы.

– Придется, – Виктор поднялся, – и не обессудьте, Сергей, алиби ваше мы тоже проверим.

Куда испарился дух взаимопонимания, казалось, установившийся между ними? Простой вопрос поверг Булгакова в состояние, которое иначе как враждебным, назвать нельзя. Почему?

Когда Сергей закрыл дверь за капитаном, он шарахнул кулаком о косяк и грубо выругался, что делал крайне редко. Какого черта они суют нос в его жизнь? Какое им может быть дело до той давней, страшной истории, чуть не сломавшей ему судьбу? И какое дело им до него и его чувства к Катрин?

Следующий день для Зубова и Глинского начался с посещения остальных приятелей, по воле судьбы оказавшихся замешанными в это дело. Перед тем, как встретиться с Зубовым, Глинский заехал в Склиф и потребовал журнал регистрации. Он открыл страницу за двадцать третье июня и стал делать для себя кое-какие пометки.

– По моим расчетам, – говорил он Зубову, когда они шли от «Арбатской» к дому Орлова, – он вполне мог смотаться по кровавым делам – ночь с двадцать второго на двадцать третье выдалась на редкость спокойной. Вся бригада получила трехчасовой перерыв. С двенадцати до трех ночи в приемный покой не поступил ни один пациент – то есть, теоретически Булгаков имел возможность уехать, убить Вешнякову и спокойно вернуться на работу, тем более, он на машине. Народ спал или дремал – его никто не видел. В ординаторской, кроме него, больше никого не было.

– Можно предположить только как абстрактную гипотезу. Во-первых, вероятность того, что он мог знать новый адрес Вешняковой, необычайно мала…

– Но она существует… – вставил Глинский.

– Не перебивай, – строго сказал майор. – Затем, где у него гарантия, что это именно окно на три часа, а не короткая передышка. Уж здесь он точно не мог рисковать, согласен?

– Согласен, – улыбнулся Глинский.

Они позвонили в орловскую квартиру.

– Опять вы! – со злостью произнесла Орлова. Она застыла в дверях, явно не горя желанием пропускать их внутрь.

– Так и будем стоять на пороге? – спросил Зубов и снова пригрозил: – Или нам ордер принести?

– Что вам надо? – все же она взяла себя в руки и отступила в сторону.

Опера прошли в гостиную. Памятуя о ее неудобном диване, Зубов садиться не стал, а сложив руки за спиной, в упор стал рассматривать эту неприятную женщину.

– Я прошу вас, Валерия Андреевна, подробно вспомнить, где был ваш сын в ночь с двадцать второго на двадцать третье июня.

– Спал, – отрубила она.

– Где спал? – ехидно поинтересовался Глинский.

– Здесь, – так же ядовито ответила она, и усмешка передернула ее губы, – ну, поди докажи, что это не так!

– А где ваш сын сейчас? На работе? – поинтересовался Зубов.

– Нет, дома, – ответила Орлова. – Он спит и нечего будить его. Он устал и поздно лег.

– Нам придется его разбудить, – объявил Зубов. – И это сделаем мы сами, с вашего или без вашего позволения.

Бесцеремонно отодвинув ее в сторону, он прошел к закрытой двери и без стука ее толкнул. Орлов и правда спал, накрыв голову подушкой. Зубов потянул ее за угол и сдернул. Орлов пошевелился, что-то пробормотал, повернулся на другой бок, но не проснулся.

– Орлов, поднимайтесь, – рявкнул Зубов, и тот открыл глаза. Он буквально окаменел, увидев, кто стоит рядом с диваном.

– Поднимайтесь, – повторил Зубов и кинул ему одежду, валявшуюся рядом в кресле. – Нам надо с вами поговорить.

– Я не понимаю, – ошарашено пробормотал Орлов, натягивая джинсы. – Мы уже, по-моему, все выяснили. Чего вам еще?

– Где вы находились в ночь с двадцать второго на двадцать третье июня? – спросил Глинский, закрывая дверь перед носом возмущенной матери.

– Ночью я сплю, – пробормотал Орлов.

– Где вы спали той ночью?

– Что за вопрос? – поднял брови Орлов. – Ту ночь я провел с подругой.

– С Астаховой?

– Астахова мне не подруга, – дерзко оскалился Андрей, – она моя женщина. У нас любовь.

– Да, следы от вашей любви, как говорится, налицо, посчастливилось наблюдать, – произнес Зубов с презрением. – Если не Астахова, то кто же?

– Ольга Вешнякова, – они не удивились, услышав от него это имя.

– Вы всю ночь провели с ней? – спросил Зубов. – Вы уверены?

– Ну, почти, – нетерпеливо ответил Орлов. – Я не помню, во сколько ушел от нее.

– Придется вспомнить, – посоветовал раздраженно Глинский, – и побыстрее.

– Зачем вам? Предположим, около полуночи, – вызывающе заявил Орлов.

– Предположим? Вы хоть иногда на часы смотрите?

– А вы смотрите на часы во время секса, господин майор?

– Не хамите, – повысил голос Зубов. – Я вас не про время секса спрашиваю, мне на это, мягко говоря, плевать. Я вас спрашиваю, во сколько вы от нее ушли. И если не хотите опять в СИЗО, извольте отвечать максимально точно.

– Ну сказал же – около полуночи, – присмирел Орлов. Напоминание о СИЗО немного укротило его. – И что дальше?

– Что дальше, что дальше! Дальше – говорите, как вы к ней попали?

– Случайно встретил на Тверской.

– Случайно? – недоверчиво прищурился Зубов.

– Да, случайно! – раздраженно повторил Андрей. – Она пригласила меня к себе.

– Вы ехали на ее машине?

– Да. На ее «мерине».

– А с чего это она вас пригласила? Ведь вы расстались около пятнадцати лет назад, если не ошибаюсь? – спросил Зубов. – И не самым лучшим образом расстались, как я слышал.

– Я думаю, от нечего делать – скучающая богатая одинокая женщина, – ответил Орлов. – А вы бы поменьше сплетни собирали, господин майор.

– Сплетни собирать – моя неприятная обязанность. А что касается этой скучающей, как вы говорите, женщины, то у нее есть постоянный приятель, с которым она на следующий день собиралась отдыхать на Кипр, – саркастически заметил Зубов. – Так-то вот, господин Орлов.