Но везение не может быть долгим, и вскоре вокруг зазвучали нечеловеческие крики гнева. Безумцы заметили их и с тупой яростью бросились на нового врага. Одновременно с этим имперский отряд, засевший в камнях склона, открыл яростный огонь. Теперь, когда внимание врага было отвлечено на ударившую в тыл группу диверсантов, спецназовцы показали свое умение метко стрелять в полной мере.

Едва только поднялся крик, Майкл торопливо засунул ножи в ножны и, сдернув с плеча бэску, открыл огонь длинными очередями. Он не жалел патронов не потому, что прихватил их с собой достаточно, а потому, что плотность набегающих на него врагов позволяла считать длинные очереди весьма эффективными. Пуля обожгла плечо, и Малыш нырнул за станок гранатомета, находя для себя относительное укрытие. Да и стрелять из положения лежа было удобнее. Заметив, что все товарищи последовали его примеру, Майкл рванул из подвеса гранату.

— Граната! — опередил его Упырь, метнув в толпу безумцев ребристый шарик гранаты.

— Граната! — эхом отозвался Майкл, изо всех сил швыряя свою.

Два взрыва слились в один, расшвыряв по всей округе ошметки разорванных тел.

— Самум, прикрой! — крикнул Малыш в переговорное устройство и, не дожидаясь ответа, вцепился в ствол гранатомета.

Самум не заставил просить дважды, перебираясь ближе к Майклу и ведя плотный огонь по залегшим врагам. Никсон развернул гранатомет и, загнав в ствол первую из трех лежащих в ящике реактивных гранат, практически не целясь, нажал клавишу пуска. Струя огня плюнула из открытой казенной части гранатомета с оглушительным звуком, и граната умчалась сквозь толпу мечущихся врагов куда-то вдаль. Среди безумных солдат зазвучал почти звериный рык чужого, а в следующую секунду Майкл увидел и его самого. Тот что-то ревел на своем языке, но одурманенные воины каким-то непостижимым образом понимали его приказы. Людская масса поднялась и волной качнулась к захваченной батарее.

— Лилит, чужой командует! — закричал Малыш. — Правее меня тридцать метров!

Майклу показалось, что он не успел даже закончить фразы, когда монстр резко оборвал свой рев и рухнул с пробитой насквозь головой. Масса атакующих солдат на мгновение замерла, как поставленный на паузу фильм, а затем продолжила атаку на захваченную позицию гранатометов. Только теперь безумцы двигались медленно и вразнобой.

Мысленно поблагодарив Лилит, Майкл вложил в казенник следующий выстрел и, опустив ствол ниже, вновь хлопнул по клавише пуска. Взрыв вздыбился в сотне метров от позиции батареи, неся чудовищные потери. Осколки, словно заряд картечи, превратили окружающее пространство в мясорубку. И только большая численность поднявшихся в атаку врагов спасла диверсантов от своей порции осколков. Однако этот смертоносный град не остановил идущих в атаку солдат. Казалось, они даже не заметили ни смертей вокруг, ни визга пролетающих рядом осколков.

— Лилит, Бубен, бегом к нам! Все отходим к склону! — командовал сержант, вместе с Упырем стаскивая все гранатометные выстрелы в один ящик. — В их тупой ярости и сила и слабость!

Макфлай уложил гранатометные выстрелы горкой. В промежуток между двумя верхними поместил гранату с выдернутой чекой и аккуратно придавил скобу гранаты последним снарядом для гранатомета. Теперь граната была совершенно незаметна среди массивных вытянутых тел гранатометных выстрелов.

— Вперед! — крикнул сержант, открывая огонь из бэски. — Эй, на скале, попробуйте нас прикрыть!

Последнюю фразу он прокричал в гарнитуру переговорного устройства, перейдя на оговоренную с имперской группой частоту. Последние минуты боя, когда практически все внимание было переключено на происходящее у батареи, группа имперского спецназа сумела перебраться немного выше, найдя весьма неплохую позицию за грядой больших валунов. Теперь они могли позволить себе в относительно комфортных условиях, качественно прицеливаясь, вести максимально эффективный огонь сверху вниз. Поэтому в ответ на просьбу Макфлая со скал грянул дружный залп.

Малыш бежал рядом с Лилит, стараясь находиться на линии выстрела между девушкой и преследователями. Он готов был получить пулю, лишь бы уберечь от ранения ее. Может быть, при этом он немного мешал ей стрелять, впрочем, девушке хватало работы и с теми, кто преграждал группе путь к скалам.

Упырь схватился за ножи, так как теперь диверсанты прорывались уже непосредственно сквозь ряды неприятеля. Майкл последовал его примеру. Правда, основные силы противника отстали, сместившись на позиции батареи гранатометов и радостно воя от успешного ее освобождения от нежданных гостей. Где-то у гранатометов опять зазвучал хриплый, рыкающий голос чужака, и Малыш мысленно чертыхнулся — убитый Лилит оказался не единственным командиром в этой толпе идиотов.

Весь бой выглядел кровавым страшным сном — враги, явно заторможенные и плохо реагирующие, казалось, представляют легкую добычу для диверсантов. Быть бы этому бою простым избиением младенцев. Но собранное чужаками количество инфицированных солдат и полное пренебрежение безумцами чувством самосохранения, болью, страхом превращали их в жуткую смертельную массу, которая все равно доберется до тебя, когда кончатся патроны или рука устанет держать нож...

Прорвавшись сквозь жидкие в этом месте ряды безумцев, диверсанты достигли подножия склона.

— Лом! — встал как вкопанный Малыш, неожиданно увидев в ближней группе рвущихся к ним солдат Томаса Моргана. — Лом, это же мы!

Резко развернувшись, Майкл в три прыжка оказался рядом с товарищем. Услышавшая его крик Лилит опустилась на колено и размеренно, словно на занятии в тире, вгоняла пулю за пулей в тех, кто пытался выстрелить или дотянуться до Малыша. Тяжелым пинком свалив одного из врагов и отшвырнув, словно котенка, другого, Майкл оказался лицом к лицу с Ломом. Вне всякого сомнения, это был именно Морган. Только глаза его сейчас не выражали ни узнавания, ни вообще хоть какой-нибудь мысли.

— Лом, это же я, Малыш, — попытался Майкл обратиться к товарищу еще раз.

Но реакцией была вскинутая с пистолетом рука Лома. Майкл чудом увернулся, подныривая под руку и чувствуя жгучий удар в висок, от которого перед глазами пошли круги. Пуля, едва зацепив, длинной полосой ободрала на виске кожу до самой кости. Кровь мгновенно залила скулу и шею. «И опять в голову», — промелькнула у Малыша мысль.

Не дожидаясь второго выстрела, он перехватил кисть Лома и, резко крутанув, выдернул оружие из разжавшихся пальцев. Шаг вбок, короткий удар в солнечное сплетение левой и сразу правой в голову. Но удар в голову Майкл постарался дозировать, боясь убить. Лом, словно подкошенный, рухнул носом в землю, а Малыш едва успел блокировать локтями руку с ножом, направленным ему в живот одним из солдат. Лезвие полоснуло по предплечью, но в следующий миг Майкл, перехватив руку с ножом, провел жесткий бросок через бедро. Противник грохнулся спиной о землю, а Малыш, не пытаясь вырвать оружие из руки, просто вогнал этот клинок в грудь его хозяину. Кто-то прыгнул Майклу на спину, едва не сбив с ног, нанося удары кулаком в голову. Майкл, потянувшись, ухватил его за рукав, рывком стащил со спины и оглушил мощным ударом в ухо.