Она с энтузиазмом отвечала на его поцелуй. Руки ее скользнули к нему под рубашку, и она стала царапать ногтями его грудь. Он застонал, раздвигая своими крепкими бедрами ее ноги. Завернув ее нижние юбки, он коснулся ее увлажненного трепещущего лона, заставив Ариэллу вскрикнуть.

Поцелуй становился все более глубоким и неистовым. Она отчаянно хваталась за Эмилиана, чувствуя приближение оргазма.

Эмилиан медленно вошел в нее и начал плавно двигаться, постепенно наращивая темп. В этот момент Ариэллу захлестнул взрыв наслаждения, и она отчаянно схватилась руками за Эмилиана, переживая восхитительный момент освобождения. Купаясь в ее радости, Эмилиан оторвался от губ Ариэллы и замер, не выходя из ее лона. Затем посмотрел ей в лицо.

Ариэлла чувствовала, что вот-вот разлетится на мелкие кусочки. Каждой клеточкой тела она ощущала охватившие Эмилиана страсть и страдание.

Он снова задвигался, и девушка едва могла выносить растущее внутри ее напряжение. Двигаясь, Эмилиан не переставал ласкать ее до тех пор, пока тело ее не взорвалось новым оргазмом. Издав резкий звук, он прижал ее согнутые в коленях ноги к талии и увеличил ритм толчков. Она застонала.

По телу Эмилиана прошла судорога, и он затих, распластавшись поверх Ариэллы, которая парила, будто во сне, в его объятиях. Эмилиан занимался с ней любовью. Она открыла глаза, ощущая, что до краев переполнена нежностью к нему. Он пристально взирал на нее. Коснувшись его щеки, Ариэлла улыбнулась ему. Они теперь любовники.

Эмилиан не улыбнулся в ответ, вместо этого он опустил ресницы, как делал всегда, когда хотел утаить от нее свои чувства. Девушка ненавидела эту его привычку.

Постепенно она осознала, где находится. Они лежали на узком и не очень удобном диване в библиотеке Вудленда, рискуя в любую минуту быть застигнутыми слугой. В действительности, если бы кто-то вошел мгновение назад, они даже не заметили бы этого. При этой ужасной мысли Ариэлла развеселилась, потому что находиться в объятиях Эмилиана было для нее высшим наслаждением. Она погладила его спину через ткань рубашки, купаясь в восхитительной неге, словно паря на облаке любви. Она ни о чем не сожалела. Ариэлла почувствовала, как напряглись мышцы Эмилиана под ее рукой. Он пошевелился.

Она знала, какой он ненасытный и выносливый любовник, поэтому ожидала, что он снова станет любить ее. Но им лучше всего перебраться в спальню, ведь ей нельзя рисковать быть разоблаченной.

– Сейчас ты чувствуешь себя лучше? – спросила она, поддразнивая его и вплетая пальцы в его длинные, до плеч, волосы.

Эмилиан сел.

– Да, – произнес он отстраненным тоном.

Забеспокоившись, Ариэлла поправила подол платья, прикрыв ноги, затем коснулась руки Эмилиана.

Он мрачно воззрился на нее:

– Уже половина шестого.

Девушка встревожилась. И о чем она только думала?

Она не была куртизанкой и не могла позволить себе роскошь посреди белого дня нежиться в объятиях любовника. Ее ждут дома. Времени на улыбки и выражение привязанности уже не осталось.

– Если ты немедленно тронешься в путь, то окажешься в Роуз-Хилл как раз к ужину.

Ариэлла вздрогнула. Эмилиан избегал ее взгляда, и девушке пришлось напомнить себе, что в их отношениях за последнее время произошла разительная перемена. Они больше не чужие друг другу, как прежде. И Эмилиан вовсе не воспользовался ею, это она сама решила утешить его древним как мир способом.

– Мы теперь любовники, – произнесла она, удивляясь тому, что слова ее прозвучали скорее как вопрос, а не как утверждение.

Эмилиан встал, отвернулся от нее и принялся приводить в порядок одежду.

– Хочешь объявить об этом во всеуслышание? – спокойным тоном, будто речь шла о погоде, поинтересовался он. Он все еще избегал смотреть ей в глаза.

Ариэлла напряглась:

– Разумеется, нет. Моя семья придет в ужас. Отец, Алексей и многочисленные дяди и кузены непременно попытаются убить тебя. – Она тоже встала с дивана, охваченная тревогой. – Почему ты вообще об этом заговорил?

– Я просто решил уточнить. Если ты пробудешь в моем доме еще дольше, то о нашей связи непременно станет известно. Главное достоинство храбрости – благоразумие, ты так не считаешь?

Ариэлла задумалась над его словами, но так и не поняла, что он имеет в виду.

Эмилиан тем временем направился в двери.

– Тебе нужно привести в порядок волосы, прежде чем отправиться домой. Я пришлю тебе горничную с гребнем и зеркалом.

Он снова отталкивает ее, другого объяснения его холодному и отстраненному поведению Ариэлла не видела.

– Подожди! – вскричала она.

Поколебавшись мгновение, он наконец посмотрел ей в лицо.

– Ненавижу, когда ты надеваешь маску абсолютного безразличия! – с жаром воскликнула девушка. – Прошу тебя, не делай так больше.

Эмилиан скрестил руки на груди.

– Тебе пора домой. А я отправляюсь навестить Нику.

Она почти уже позабыла о пареньке, лежащем в лагере.

– Я подожду. Хочу узнать, как он себя чувствует.

– Тебе нельзя ждать, – спокойно возразил Эмилиан. – Ты должна возвращаться домой.

Она вздохнула:

– Ты отталкиваешь меня?

– Зачем бы я стал это делать? – с издевкой произнес Эмилиан, начиная злиться. – Зачем отталкивать мою прекрасную любовницу-gadji ? Я же не дурак! К тому же ты сама провозгласила о нашей связи. Довольно необычной, конечно, но все же связи. Подобные отношения всегда постыдны, знаешь ли.

Уйти вот так, проведя вместе с ней на диване несколько минут, было не просто низко. Он мог бы выказать хоть капельку доброты к ней, чтобы сгладить горечь момента, хоть и предупредил, чтобы она не ждала проявлений привязанности. Неужели Эмилиану и правда все равно?

– Ты заслуживаешь гораздо большего, чем барахтанье второпях на диване, – ровным голосом произнес он, – и нам обоим это известно. – Эмилиан замер на пороге. – Я пробуду некоторое время в лагере, но пошлю кого-нибудь сообщить тебе о Нику, если это тебя успокоит.

Ариэлла обхватила себя руками за плечи.

Эмилиан с опаской взглянул на нее:

– Ты еще вернешься?

Она ответила не сразу:

– Думаю, да. Я не считаю тебя настолько безнравственным, чтобы запятнать себя заурядной интрижкой.

Для Ариэллы в их отношениях не было ничего заурядного. Так как же Эмилиан мог считать по-иному?

– Нам следовало бы оставить все так, как было прошлым вечером, – произнес он и, уже потянувшись к дверной ручке, добавил: – Я не стану препятствовать, если ты захочешь разорвать нашу связь.

Сказав это, он вышел из библиотеки, оставив Ариэллу в одиночестве.