– А более предметной информации нет, что ли? Где намечается сходка, в каком месте, фамилии людей из оргкомитета, кто спонсирует?!

– Пока ни о чем конкретном не договорились.

– Как всегда… – Романенко взял зубочистку и принялся выковыривать из зубов остатки только что поглощенной им пищи. – Один только треп! Пиз…ть вы все горазды, а толку от вас – ноль. А с другой стороны, – он замолчал, дожидаясь, пока официант выставит с подноса на стол чашки с «капучино». – С другой стороны, Евгений, оно и к лучшему. Сам знаешь, политическая ситуация требует… требуется, чтоб было тихо, как на сельском кладбище! Чтоб никаких, значит, крупных эксцессов! Выборы на носу, это ж надо понимать!

Он отпил глоток кофе, после чего вновь остро посмотрел на агента.

– Ты меня из-за этой ерунды на встречу позвал? Или есть что-то важное, что-то интересное для моего ведомства? Может, кто-нибудь из твоих соратников хочет з а м у т у устроить?

– Я о таких планах не слышал, – сказал Бочаров. – Иначе доложил бы первым делом!

– Ну а чего тогда трезвонишь? Или сильно по мне соскучился?

Бочаров едва сдержался, чтобы не выругаться вслух. Он этого жирного мента едва-едва переносил! Блин! Ну почему они через одного такие толстые?! Это ж не человек, а туша – в нем кило сто тридцать, как минимум! Жиртрест ходячий! Это про таких как Романенко в народе говорят: «Жрет в три глотки, с…т в две жопы»…

– Тут вот какое дело, – выждав небольшую паузу, сказал Бочаров. – Авторитет мой страдает. Соратники ворчат, что мы в последнее время ни хрена не делаем! Что редко перед прессой стали светиться! Что с весны не было никаких мероприятий в городе и в области… ну почти никаких, потому что мелкие стычки – не в счет! Кавказоиды и е азиаты – распоясались! Людей режут на улицах – в наглую! Вам ли не знать?!

– Знаю… и поболее твоего знаю! – Романенко отпил еще глоток кофе, облизнул толстые губы, ухмыльнулся. – Ты, что ли, со своими игрушечными нациками, со своими гламурными фашистами собираешься мигрантов на место поставить? Вы же сосунки… Вы ни на что не годитесь, кроме как ходить в косухе, берцах и орать «Слава России!» Если вы что-то всерьез замутите против тех же кавказцев, если мы по своим каналам вас не поддержим, если не будем вас страховать… то вам будет полный «трындец»!

Бочаров тоже усмехнулся.

– А давайте представим себе другую ситуацию. Несколько десятков соратников, среди которых есть сущие отморозы, выходят из под контроля. Отказываются подчиняться мне… и тому же Антизогу!

– Ну-ну. Продолжай…

– Горючего материала вокруг предостаточно. Те же гопники… фанаты, скины из других организаций! Пока нам… мне, в частности, удается их сдерживать, удается им морочить головы! А что будет, если… если мой авторитет упадет настолько, что меня просто пошлют нах! И решат сами – уже без моего и вашего пригляда – устроить з а м у т у! Сами же говорите – выборы на носу! Нужны тишина, покой… стабильность! А тут может начаться такое… Кондопога и Ставрополь покажутся сущей ерундой в сравнении с тем, какая буча может затеяться здесь… особенно – в Подмосковье! Вот тогда реально будет «трындец»!

Романенко какое-то время молчал, продолжая сверлить его своими глазами-буравчиками.

– Ну что ж, Евгений… сейчас ты дело говоришь! Ты вообще, как я понял в ходе нашего общения – неглупый мужик. Что конкретно ты предлагаешь?

– Я наметил пару-тройку акций, – заметив, что Романенко напрягся, услышав слово «акций», он торопливо продолжил. – Особого шума не будет, обещаю! У меня все четко продумано, до деталей!

– Излагай.

– Во-первых, я хочу провести сбор! Там же, где и в прошлом году – в Лыткарино! Человек пятнадцать будет там… от силы – двадцать!

– Когда?

– Планирую уже в эти выходные. А саму эту тему мы с соратниками обсуждаем начиная с мая!

– Где будете проживать?

– Палатки поставим, как в прежние разы! Есть там и пара щитовых домов.

– Это на том полигоне, который используется для игры в пейнтбол? Или как там называется эта дурацкая забава, когда взрослые мужики в «войнушку» играются?

– Пейнтбол уже давно не в моде. Страйкбол сейчас практикуется… Но нам это и на хрен не нужно. У нас будут свои забавы! Немного рукопашкой позанимаемся, костры пожгем, поорем свои речевки… Кое-кого из новых ребят в свои ряды примем! Вот, собственно, и все по этой части.

– Гм…. Ладно, я созвонюсь с нашими коллегами из Люберцов и Литкарино. Скажу, чтобы не вязались к вам! Но учти: ты лично отвечаешь за то, чтоб на этих ваших сборах был полный порядок! Что еще?

– У меня есть ребята, у которых давно уже руки чешутся… Вы не представляете, что мне стоит сдерживать их…

– Мы можем надеть на них наручники и отправить в камеру! Пятнадцать суток на шконке, в компании бомжей и нариков!! А кто будет зал…ся, тех под статью подведем!

– Не думаю, что это выход… Многих такой поворот только разозлит!

– А что, по-твоему – «выход»?! Что ты предлагаешь?

– Надо стравить пар. Иначе, как я уже говорил, может рвануть… и капитально рвануть!

– Ты что, глухой? Я же только что сказал: никаких серьезных акций! Пока не пройдут выборы, вас, фашистов, не должно быть ни слышно, ни видно!

– А я ничего криминального и не предлагаю! Идея у меня такая. Наши ребята нарисуются в двух или в трех местах, где собираются «черные», где у них типа биржи, типа «развода»… Дадут в репу какому-нибудь таджику или молдаванину… кто под руку подвернется! Поорут там наши лозунги! То есть, слегка порезвятся, попугают пришлых, слегка кровь себе разгонят, а потом – ноги в руки, и айда!

– А если – поножовщина? А если твои фашисты трупы после себя оставят?! Или кого-то из ваших п о р е ж у т или пристрелят?!

– Ну… если одного или двух и порежут – пустяки! – Бочаров небрежно махнул рукой.

– Обещаю, что серьезных ЧП по ходу наших м о б о в не будет! Мы и места так отбираем, чтобы не было там слишком большого количества «зверушек». Если одного или двух из наших ваши коллеги с р и с у ю т… я тоже не возражаю. Потом мы с Антизогом эти акции умеренно так… по-умному, отпиарим… и будем опять на коне!

Романенко задумчиво потеребил свой двойной подбородок.

– А ты часом, не втираешь мне, партайгеноссе Вольф?

У Бочарова в этот момент екнуло в груди. Но он, хотя и напрягся внутренне, внешне этого никак не выказал.

– Вы о чем? Не понял вопроса.

– А нет ли у тебя здесь… денежного интереса? – сказав это, Романенко подался чуть вперед, навалившись животом на край стола. – Может, какой стройподрядчик тебя подписал… Чтоб ты со своими бритоголовыми наехал… да на тех же строителей-таджиков, к примеру! Дал адресок, где они кантуются или где у них «биржа»… Приезжают скины, бьют «черных»! Что дальше?