– Да? – Взгляд Наташи потух. – Ладно…

Чувствуя себя неловко, Женька хотел было добавить, что предлагал Артуру зайти, но Наташа отвернулась, и слова потеряли смысл.

«Неужели он ее совсем забыл? – мелькнуло у Женьки в голове. – Так быстро… Мне-то подсказал, как быть, почему сам не сделал то же самое? Или ему это не надо? Странный он человек…»

Приблизительно так же, только в иных выражениях, думала и Наташа, спускаясь по лестнице вместе с остальными. Странное поведение Артура ставило ее в тупик и заставляло искать хоть какое-то объяснение его поведению. Но не находило. Ее бывший парень всегда был для нее загадкой. Даже после нелепого расставания…

… Тонкая кипельно-белая шелковая рубашка мягко облегала плечи и приятно холодила кожу. Поверх нее я надел пиджак, оправил полы и подошел к зеркалу, глядя, как сидит новый костюм. Неплохо сидит, прямо скажем. Светло-зеленая пара удачно оттеняла белую рубашку, вдобавок к этому шли легкие летние ботинки почти в тон пиджаку.

Оставался последний штрих. Темно-зеленый галстук в сетку. Вещь, необходимая для завершения наряда, но очень уж противная. Ну не терпел я их. Никак! Однако сегодня день особый, надо свое «не люблю» спрятать подальше.

Итак, с одеждой и обувью покончено. Теперь дело за аксессуарами. Часы «Ролекс» в золотой оправе (настоящие) – на левое запястье. Золотая цепочка – на правое. Тяжелый перстень-печатка (фирменный, а не дешевая турецкая подделка!) – на безымянный палец правой руки. Золотая заколка с бриллиантом на галстук. Норма!

Последние штрихи. Два носовых платка в карманы брюк и пиджака, телескопическая указка с лазерной насадкой тоже в карман. Ручка «Паркер» – тоже фирма! – в другой карман.

Еще один, последний, взгляд в зеркало. Выбритое до синевы лицо, аккуратная стрижка (возможно, немного коротковата, но ладно), вид опрятный и, не побоюсь этого слова, представительный. Со стороны могло показаться, что я иду на свадьбу. Собственную.

Хвала Зевсу, это только версия! Бракосочетание тут ни при чем. Все гораздо серьезнее. Сегодня – защита! Сегодня мне стоять перед строгой комиссией и доказывать, что мой многомесячный труд и пятилетняя учеба не прошли даром и что я – готовый инженер, пусть и без диплома. Этот самый диплом мне только предстоит получить.

… Вообще-то изначально никаких парадных нарядов я не предусматривал. И торжества особого не ощущал. Защита для меня была событием рядовым, проходным. И раньше не испытывал пиетета перед подобными мероприятиями, а последние события и вовсе перевели их в разряд второстепенных.

Словом, на защиту хотел прийти в джинсовой паре, новой, отглаженной, фирменной. Однако на предпоследнем перед дипломом собрании один профессор из руководства академии вдруг категорически отверг любые иные варианты одежды, кроме костюма. Мол, будут какие-то важные гости из министерства, и необходимо выглядеть! Не то, мол, не допустят до защиты.

Студенты пошумели, но быстро утихли. Не хотели создавать себе проблем в последний день. Я, понятное дело, тоже шуметь не стал, но зубами скрипнул. Кто-то пытается указывать мне, когда и в чем ходить! Попроси об этом мой куратор, сделал бы только из уважения к нему. Но командовать!..

И я решил выполнить указание на все триста процентов. Нарядным быть? Буду! Торжественным? Обязательно! Сами захотели…

Настроение перед защитой было приподнятым, и по весьма уважительной причине. Я прошел Периметр в четвертый раз! Прошел, хотя понимал, что шансы выжить при этом – 50/50. Однако Периметр на удивление был спокоен и тих. На свой лад, конечно.

Он швырял кирпичи и трубы, норовил ударить током, обрушивал баллоны и блоки и гадил иными способами. Но ничего похожего на прошлый проход не было. Я проскочил до дверей, но не стал выходить в иной мир, а вернулся обратно. Главным было пройти, проверить, можно ли совершать переходы. Теперь есть что показать парням, когда они приедут…

В общем, с таким приподнятым настроением я и начал подготовку к защите. Хороший итальянский костюм был закуплен заранее, как и обувь. Ремень, рубашка – все взял в Москве, в дорогом магазине. Но это часть дела.

Вторая часть – цацки. Причем не только золотые, но и качественные. Я подъехал к знакомым и объяснил суть дела. Парни сперва были сильно удивлены – знали, что я весьма равнодушен к подобного рода украшениям, но потом все поняли, прониклись идеей. В результате мне предложили: золотую цепь толщиной в большой палец с крестом таких размеров, что можно использовать вместо кастета; четыре мощные печатки, две с бриллиантами, одну с платиновым рисунком; три цепочки на запястья; часы фирменные, от «Ролекса» до «Ориона»; пиджак малиновый, крутой до невозможности; три машины – «мерседес» последней модели, «лексус», «форд». И прочие атрибуты «крутой» серии.

Часы, одежда у меня были, цепочку на шею брать не имело смысла – из-под рубашки не видно. А вот цепочку на запястье и печатку я взял. И «мерседес». Для представительности.

Еще отказался от двух официантов, которые должны были по замыслу парней стоять у дверей аудитории в фирменных нарядах и с серебряными ведерками, где бы во льду остывали бутылки шампанского. Французского. Это было бы круто, но… доводить до инфаркта профессуру в мои планы не входило.

Словом, парни отвели душу, а я был готов к защите.

… За полчаса до назначенного времени я лихо подкатил к центральному входу академии на черном «мерсе», только недавно отмытом до блеска. Припарковав его среди старых «жигулей» и «волг», степенно поднялся по лестнице, сопровождаемый изумленными взглядами студентов, и не спеша пошел в лабкорпус. Тот самый, откуда год насад провалился в иной мир.

… А дальше была защита. Вернее – было представление. Комиссия – восемь человек – с ошарашенным и недовольным видом слушала доклад, больше глядя на меня, чем на чертежи.

Перед ними стоял яркий представитель того самого класса, который они так ненавидели. Один из «бизменов», самоуверенный, наглый, разодетый в импортные шмотки, увешанный золотом выше крыши.

Профессор, ранее запретивший приходить на защиту в ином наряде, кроме костюма, буквально дышал ненавистью. Особенно его добивала указка с лазерной насадкой. Легкая изящная штучка на золотой цепочке сильно отличалась от деревянной палочки, лежавшей на столике. Как отличался мой костюм от костюмов других студентов и профессоров.

Против обыкновения мне задали не четыре-пять вопросов, а все десять. Хотели нащупать брешь в знаниях, снизить балл. Но не вышло. Память, получившая допинг от Ворот, не давала сбоев, да и мозги соображали хорошо.

Среди комиссии только один человек не исходил злостью – мой куратор, профессор Салтыков. Он отлично понял меня и только слегка улыбался, слушая вопросы коллег. Впрочем, те вынуждены были сдерживать порывы. Весь процесс защиты снимал на видеокамеру оператор, нанятый мной. Оставлять на пленке свидетельства своей необъективности комиссия не хотела.

А потом было общее построение и оглашение результатов защиты. Одним из последних назвали меня. «Томилин Артур Григорьевич – пять». Все! Отыгрался. Учеба позади!..