— Даже не сомневаюсь, мисс. Милости прошу, задайте их.

Гвен покивала.

— Что вы можете рассказать о происшествии с «Дерзким», капитан?

Лицо Гримма даже не дрогнуло.

— Мне нечего рассказывать.

— Кажется, так все и решили, — кивая, согласилась Гвен. — Материалы расследования с тех пор надежно запечатаны. Даже влияние моего отца не помогло до них добраться.

— Все это уже случилось, — сказал Гримм. — Дело прошлое, и пусть таким останется.

— Видимо, Адмиралтейство придерживается того же мнения, — повела плечом Гвен. — Наш флотский капитан погиб во время похода, его старший помощник был так избит, что не вышел из комы. Трое оставшихся молодых лейтенантов едва сумели привести боевой корабль в родную гавань сквозь набитые пиратами небеса. Если быть точной, лейтенанты Гримм, Байяр и Рук.

Гримм бесстрастно взирал на девушку, не делая попыток вставить хоть слово.

— До сего дня никто не знает точно, что произошло на борту «Дерзкого», — сказала она ему. — Но корабль дотянул до дома, понеся тяжкие потери, а когда пыль рассеялась, лейтенантов Рука и Байяра произвели в лейтенант-коммандеры, тогда как лейтенанта Гримма бесцеремонно вытолкали со службы взашей за трусость, проявленную перед лицом врага.

Тон его голоса зазвучал суше:

— Эту историю я уже где-то слышал, мисс.

— И она меня всерьез беспокоит, — сказала Гвен. — Скажите, капитан, вы правда трус?

Стоявший рядом мужчина не сводил с девушки пристального взгляда из-под опущенных век. Помолчав, произнес вполголоса:

— Когда это необходимо, мисс. Когда необходимо.

Гвен наклонила голову к плечу:

— Я не совсем уловила смысл ответа, капитан.

— Вот и хорошо, — бросил он вскользь. — Мистер Кеттл, будьте добры, пошлите за мною за четверть часа до прибытия.

— Так точно, капитан, — бесстрастно ответил пилот.

— Мисс Ланкастер. — Гримм коротко, скупо поклонился собеседнице, затем повернулся и устало спустился по ступеням на палубу.

Гвен наблюдала, как он дошел до центральной мачты и скрылся в своей каюте. Этот человек вовсе не казался ей проходимцем. Да и трусом тоже. Она задумчиво покусала нижнюю губу, ощущая затылком тяжелый взгляд пилота. Бросила взгляд на Кеттла и спросила напрямик:

— Вы доверяете решению морского суда?

Кеттл покряхтел и уставился вперед, отчего Гвен решила, что ответа не дождется. Она развернулась и сделала несколько шагов, когда пилот все же заговорил:

— Мисс Ланкастер?

Она замерла.

— Да?

— Я не был с ним знаком, когда он служил на флоте, мисс, но… — Чуть шевеля губами, Кеттл испустил долгий вздох, словно обдумывая продолжение фразы. Потом кивнул и упер в нее испытующий, очень серьезный взгляд. — Мисс Ланкастер, копьекамень тяжел. Огонь горяч. А капитан исполняет свой долг. И неважно, чего ему это стоит. Понимаете?

Гвен перевела дух, не отрывая глаз от небритого лица Кеттла, а затем медленно кивнула.

— Кажется, начинаю понимать. Благодарю вас, мистер Кеттл.

— Не за что, мисс.

— Сколько нам еще спускаться к Платформе?

— Еще час путешествия, а после ожидание в очереди к причалу. Несколько часов, вероятно. Мы ударим в судовой колокол, когда прибудем на место.

— Спасибо, — сказала Гвен и отвернулась, оставляя пилота его заботам.

Вот это интересно.

Отец всегда говорил ей, что о человеке можно объективно судить по тому, каковы его друзья и каковы его враги. У капитана Гримма, по-видимому, великое множество преданных сторонников, несмотря на его статус изгоя. Сам лорд Альбион тоже, очевидно, примкнул к их числу. К тому же, вопреки всему случившемуся, гордость капитана даже не пошатнулась. Если Кеттлу можно доверять, этот Гримм предстает довольно примечательным человеком, — вероятно, его можно поставить в один ряд с блестящими тактиками прошлого. Подобные люди сами провоцируют определенные жизненные события; они скорее привлекают к себе странные стечения обстоятельств, чем случайно попадают в них.

Вполне возможно, Гримм спас от разорения их семейную чанерию и сохранил жизнь Гвен потому лишь, что счел это своим долгом.

Или же нет?

Время покажет.

Глава 23

«ХИЩНИЦА», ТОРГОВОЕ СУДНО АЛЬБИОНА

Сновидения Гримма не были приятными и к концу сбились в мутную неразбериху, которая была прервана решительным стуком в дверь капитанской каюты. Прежде, чем у Гримма нашлось время сообразить, что он опять бодрствует, его ноги уже стояли на полу, а сам он сидел на койке, бормоча:

— Войдите.

Дверь приоткрылась, и Штерн просунул внутрь голову:

— Прошу прощения, капитан.

Вялым взмахом руки Гримм отмел формальности:

— Мы уже на месте, мистер Штерн?

— Еще ожидаем швартовки, — ответил жилистый аэронавт, — но к вам уже пожаловал посетитель, сэр. Флотский чин.

Гримм пробуравил молодого человека острым взглядом, затем бодро ему кивнул.

— Сейчас выйду.

— Так точно, капитан, — сказал Штерн и вновь прикрыл дверь.

Флотские? Сейчас? Хорошо, что, перед тем как уснуть, Гримм нашел в себе силы умыться над тазиком с водой. Теперь же он поднялся, оделся по возможности во все чистое и, неловко орудуя пальцами, затянул свежую повязку на пострадавшей руке. Несколько раз провел гребнем по встрепанным со сна волосам, хмуро оглядел себя в маленьком зеркале и скривился при виде зачатков бороды, которые окончательно расстроили его надежду выставить себя в приличествующем аэронавту виде.

С другой стороны, он давно уже не служит во флоте, так ведь?

Гримм помотал головой, стараясь стряхнуть с себя проникшую в глубь него усталость, которую не изгнал короткий сон; успеха он не достиг, но все равно вышел из каюты.

— Командир на палубе! — гаркнул Штерн, стоило Гримму распахнуть дверь. Сделав первый шаг наружу, капитан увидел, как каждый член экипажа, попавший в поле его зрения, моментально бросил все свои занятия и повернулся к нему, чтобы почтить идеально выполненным флотским приветствием. Гримм едва удержался от улыбки.

— Мистер Штерн, — шепотом произнес Гримм. — Почему так выходит, что команда вспоминает о формальном протоколе, только когда на борт поднимается кто-то из служащих флота?

— Нам хочется напомнить этим зарвавшимся мерзавцам, что на этом корабле командуете вы, капитан. Что бы там флотские о вас ни думали.