– Детектив Старчик… Может, вы попросту скажете, по какому поводу меня остановили?

– Обычно люди выбирают другую формулировку: «Я что-то не то сделал?» – философски заметил он.

Какой-то автомобиль проехал по другой стороне улицы, фургон, и Старчик проводил его долгим взглядом.

– Знаете, – продолжил он, склонив голову к водительскому окну, – до перехода в следственный отдел я служил в дорожной полиции. Многие начинают именно так. Опыт патрульного даже приветствуется. Вдобавок мне удалось провести самостоятельно несколько расследований. Но приходилось еще успевать своевременно пользоваться радаром. Для прищучивания лихачей. И неважно, останавливаете ли вы кого-то за превышение скорости или стучите в дверь дома – вас встречают виноватые лица: «Я что-то не то сделал?» У каждого есть какая-то вина. У каждого совесть нечиста. Работая в полиции, я сталкиваюсь с этим постоянно.

Не зная, к чему он клонит, я постаралась придать своему голосу максимальную уверенность.

– Детектив, мне надо ехать.

– Вы едете на встречу с Майклом? – Судя по его тону, можно подумать, что все мы лучшие друзья.

– Не могли бы вы сказать, пожалуйста, почему остановили меня?

Старчик нерешительно помедлил. Затем наклонился и снял очки. Его темные зрачки, казалось, дрожали в глазницах.

– На многие вопросы я сам отвечаю вопросами. Вот мои. Как вы думаете, док, почему я здесь? Ради моего гребаного благополучия?

– Ладно, – сказала я, отворачиваясь от него. Мое сердце отчаянно забилось, даже руки затряслись. Я взялась за руль, явно показав, что собираюсь уехать. Мне достаточно лишь тронуть рычаг и включить передачу. Его поведение незаконно. Старчика пора приструнить официально.

Но я не двинулась с места.

– Вы видели ее? – спросил Старчик.

– Кого? – Я глянула вперед через лобовое стекло.

Впереди тянулась череда аккуратных газонов, обрамлявших дома с верандами. Каждое жилище со своим уникальным характером. Под кронами дубов и кленов притулились бывшие лечебные коттеджи, сохранившиеся с тех времен, когда горожане вроде меня принялись искать убежище на этом лесистом севере.

– Бросьте, – буркнул Старчик, – вы сами знаете, кого.

– Вы спрашиваете, общалась ли я с Лорой Бишоп? – Я наконец-то взглянула на него. – Нет, не общалась. Мне хватает семейных забот. Мой сын в больнице.

– Ужасная авария, я слышал, – сказал Старчик, столкнув пальцем очки со лба обратно на глаза, – с вашим парнем на озере. Причем Майкл Рэнд был там с ним.

Мы начали привлекать внимание – кто-то следил за нами из окна одного из ближайших домов. Дальше по улице остановился мальчишка и, не слезая с велосипеда, с любопытством разглядывал нас.

Меня все еще потряхивало, но я постаралась подавить волнение.

«Сейчас или никогда».

– Детектив, если вы хотите мне что-то рассказать… Например, о деле Дэвида Бишопа… Или о Томе Бишопе… Возможно, вам стоит поговорить об этом не со мной, а с начальством. А теперь, если не возражаете…

– Но вы ведь поговорите об этом с Майклом, не так ли? – спросил Старчик. Дружелюбный тон исчез; его голос стал сухим и резким. – Да-да. Вы поговорите со своим дружком. Бьюсь об заклад, он расскажет вам славные байки. Как и пятнадцать лет назад.

Ему удалось вывести меня из себя. Сняв руку с рычага переключения, я пристально взглянула на Старчика:

– Что бы вы там ни думали о моих действиях, чего бы вы ни боялись…

Но Старчик, наклонившись так близко, что я почувствовала запах пастрами[31] в его дыхании, перебил меня:

– Бояться нужно именно вам.

Я словно оцепенела. Подобный разговор, да еще и с офицером полиции… Я впервые столкнулась с таким наездом. На протяжении многих лет я работала с разными мужчинами и женщинами, но все они были выдающимися личностями. Старчик явно принадлежал к другой человеческой породе. Он умело пугал меня. Но мне удалось слегка овладеть собой, удалось подавить желание заорать и немедленно рвануть с места.

Старчик, однако, лишь немного отстранился от меня и опять окинул быстрым взглядом улицу.

– Продолжайте свою игру и валите отсюда, – процедил он. – Недолго вам осталось общаться с Майклом. Посмотрим, что он собирается наболтать вам. Просто помните, что я предупреждал вас.

– И что это должно значить? – умудрилась выдавить я. Мой голос звучал потрясенно, я уже дрожала всем телом.

Не удостоив меня ответом, Старчик медленно удалился. Я видела в боковом зеркале, как он залезал в свою машину. Мне отчаянно хотелось уехать первой, взять себя в руки, но он потряс меня до глубины души. Практически такой же шок я пережила, сбив оленя. Очередное потрясение.

В итоге я тупо сидела, глядя, как Старчик отъехал от бордюра и с ревом пронесся мимо в своей крутой тачке. Проезжая, он не оглянулся в мою сторону, передо мной лишь промелькнул его профиль в солнечных очках.

«Как он посмел?» – подумала я, глядя вслед его пикапу.

Меня словно изнасиловали. И, в сущности, его поведению есть четкое определение: злоупотребление властью. Копы не имеют права вот так запросто останавливать людей. У него, очевидно, личные мотивы – для звонков мне он использовал личный телефон. И свой личный автомобиль для охоты на меня – когда я видела его в Бронксвилле, Старчик был в полицейской машине без опознавательных знаков. Теперь же преследовал меня на своем крутом пикапе…

Схватившись за телефон, я подумала, стоит ли мне позвонить в службу спасения или лучше просто погуглить номер штаб-квартиры Бюро уголовных расследований в Олбани. Первый вариант, возможно, мелодраматичен, но в службе после объяснения ситуации мне смогут подсказать, как связаться с нужными профессионалами. Второй вариант, однако, представлялся более разумным.

Но я продолжала потрясенно взирать на телефон, ничего не делая. Человек в окне дома исчез. Парнишка опять начал крутить педали и кружил по дороге на своем велосипеде, вернувшись к своим детским забавам.

«Звони».

Но я продолжала бездействовать.

У меня ведь пока не сложилось полной картины. И сейчас я могла лишь заявить о странном поведении одного из копов. Разумеется, он злоупотреблял своей властью. И этого, возможно, хватит, чтобы доставить ему неприятности – но какие? Скорее всего, будет выговор или порицание. Да, я уважаемый доктор с давней историей безупречного сотрудничества с правоохранительными органами, но и Старчик тоже не абы кто – офицер, отмеченный наградами. Мой звонок, пусть даже с серьезной претензией, доставит ему гораздо меньше неприятностей, чем Старчик доставил мне.

И дело тут не в эквивалентной мести. Речь идет о правосудии. О справедливом правосудии. Я должна быть готова ко всему – мне нужна полная история Майкла, нужно знать, что и кого он видел, – и тогда смогу сделать свой ход.