— Бедный Георг, — сказал Уильям Дороти, — как мне его жалко!

— Вы думаете, он все-таки согласится?

— Понятия не имею. Но если нет, будут большие неприятности.

— А если он женится... — вздохнула Дороти.

— Я хотел бы поехать вместе с вами. Вам всегда удается его успокоить.

— Сомневаюсь, что сегодня это удастся кому-либо. Мне кажется, ему хочется поделиться с вами, Уильям. Может быть, он все-таки решил отказаться?

— Он не посмеет. У него такие огромные долги, что если я назову вам цифры, вы их даже не поймете. Ему нужно заставить парламент заплатить их, а парламент поставил условие — женитьба.

Дороти вздрогнула.

— Мне кажется, что нет ничего ужаснее, чем вступать в такие отношения по принуждению.

Она подумала о Дэйли, который сначала надругался над ней, а затем поставил в такие условия, что она была вынуждена согласиться стать его любовницей. Она никогда не сможет забыть этого человека, даже сейчас она чувствовала его мрачную тень над своей жизнью.

— Я скажу Георгу, как вы ему сочувствуете и что хотели бы поехать со мной, если бы были вполне здоровы.

Пока Уильям навещал брата, Дороти была в детской, играла с маленьким Георгом, восторженно наблюдала за малюткой Генри, которому было всего одиннадцать дней от роду.

Принц встретил брата в мрачном настроении.

— Я знал, что ты приедешь.

— Конечно, вместе мы непобедимы.

— Тебе было очень трудно оставить семью и приехать?

— Мой дорогой Георг, я привез бы всю семью, всех четверых, если бы Дора была вполне здорова.

— Поблагодари ее от меня. Скажи, что я очень тронут ее добротой.

— Она очень страдает за тебя, Георг, она сказала, что прекрасно знает, как невыносимы любовные отношения по принуждению. Ты ведь знаешь, этот Дэйли...

— Бедная, бедная девочка! Уильям, я не знаю, что мне делать. Я действительно не уверен, что могу жениться на этой... женщине.

— Мой бедный, бедный брат!

— Она отвратительна мне.

— Тогда откажись.

— Разве это возможно?

— А почему же нет? Если ты отказываешься жениться, как они могут тебя заставить?

— Они не могут заставить меня жениться, но они могут превратить меня в банкрота.

— Ну и что? Парламент расплатится. Такое уже случалось.

— Этот тип, Питт, настаивает на женитьбе. Он всегда был против меня.

— Я знаю.

— И наш отец его поддерживает, и мать тоже, хотя, кажется, ненавидит эту женщину не меньше, чем я.

— Может быть, тебе следовало выбрать племянницу нашей матери?

Принц опустился на диван и в ужасе закрыл лицо руками.

— Я должен, должен сделать что-нибудь раньше... чем совершу этот непоправимый поступок.

— У тебя есть время до завтра.

— Что мне делать, Уильям? Что мне делать?

— Ты должен либо жениться, либо отказаться, — ответил Уильям с таким видом, словно излагал блестящую новую идею.

Георг смотрел на брата с некоторым изумлением. Действительно, Уильям временами очень похож на их отца. Он не отличается большим умом. Но на это не следует обращать внимания, потому что он хороший и преданный брат.

— Я не могу придумать ничего, Уильям! Как бы я хотел иметь возможность поговорить обо всем с Марией!

— С Марией Фицгерберт?! — воскликнул Уильям. — Ведь она считает тебя своим мужем!

— Мой дорогой Уильям, именно потому, что меня вынуждают жениться на этой... этом... создании, я хотел бы вернуться к Марии!

— Но ты ведь не можешь объявить, что женат на Марии. Будет революция!

— Ты думаешь, людей очень волнует, на ком я женат?

— Нет, — ответил Уильям. — Но их волнует монархия, и они не потерпят королеву-католичку.

Георг вздохнул.

— Что за несчастье на меня свалилось! Жениться на этой женщине... спать с ней! Я даже от одной мысли об этом перестаю чувствовать себя мужчиной!

— Как только станет ясно, что она ждет ребенка, ты сможешь оставить ее. И пусть живет одна.

Принц передернул плечами.

— Ты слишком грубо выражаешься, Уильям. Это все твоя морская служба. Но я уверен, что ты чувствуешь так же, как я.

— Я бы сделал для тебя все, что в моих силах. Если бы у меня были деньги, чтобы заплатить твои долги...

—Я знаю. Деньги! Такая грязная штука! Неужели я должен быть так наказан только потому, что... у меня долги?

И принц заплакал. Он плакал тихо и безутешно. Уильям в отчаянии наблюдал за братом.

— Георг, если я ничем не могу тебе помочь...

— Можешь, Уильям. Именно поэтому я за тобой и послал. Сегодня я ездил к дому, где живет Мария. Я проехал мимо, надеясь, что она подаст хоть какой-нибудь знак. Она наверняка знала, что я около ее дома, конечно, меня видел кто-нибудь из слуг, ей не могли не сказать. Я несколько раз проехал мимо ее дома, я дал ей возможность заметить меня...

— И что произошло?

— Ничего. Решительно ничего.

— Если бы она подошла к окну, если бы она позвала тебя в дом... что тогда?

— Я сказал бы ей, что не могу и не хочу жениться на... этой... Я бы попросился назад. Я думал, что она меня любит... Я думал, что она подойдет к окну...

— Может быть, она ведет себя так, потому что ты до сих пор не расстался с леди Джерси?

— Это не имеет никакого значения. Мария должна об этом знать. Представь себе, что ты сам очарован необыкновенной женщиной, страстной, темпераментной, не похожей на других, которую ты не любишь по-настоящему, но которая тебя восхищает так, что ты не в силах оторваться от нее. Конечно, Дороти тебя поняла бы.

Уильям удивленно поднял брови.

— А разве нет? — спросил принц.

— Этого никогда не будет. Мы с Дороти — супруги.

— Ради Бога! — закричал принц. — У нас с Марией было то же самое. Но Фрэнсис Джерси... перед ней невозможно устоять! Конечно, Мария могла бы это понять. Но она слишком добродетельна, моя Мария. А это значит, что она не все понимает. Но как она великолепна в гневе! И эта проклятая независимость. Всегда было одно и то же: «...хочешь уходить — уходи». Но я никуда не хотел уходить, Уильям.

— Но ты все-таки ушел, — настаивал Уильям. — Ты ушел к леди Джерси.

— Сейчас не время об этом вспоминать.

— Может быть, сейчас не время вспоминать их обеих?

— О, Боже, зачем ты мне напомнил про это... про эту...