Пятница пятнадцатого августа была днем дежурства, и Кузьмич, как обычно, вместе со своим нарядом заступил на пост. Ничего особенного за период несения службы не произошло. В 17.00 Кузьмич поднялся в помещение старшего наряда. В это время и выдал сигнал вызова его сотовый телефон. Владимир подумал: Кулагин с новой информацией. Не угадал! Оказалось, что звонит Коренев.

– Привет, старшина!

– Здравствуй, Слава!

– Докладываю, оговоренный ранее заказ сброшен. Пока одному из партнеров Бурбона, что проживает в другом регионе. Я, подумав, решил немного подстраховаться и пойти более длинным путем, чем планировал до этого. Так будет надежнее. Думаю, дня через два, максимум, заказ дойдет до Бурбона. Мои люди контролируют обстановку вокруг его гадюшника, и, как только Бурбон свяжется с Фомой, я отзвоню тебе.

– Хорошо! Понял тебя.

– Новых вводных не будет?

– Нет.

– Тогда до связи, командир?

– До связи!

Кузьмичев отключил телефон. Итак, дело сдвинулось с мертвой точки и ловушка на наркодельцов начала выстраиваться в заданном и контролируемом порядке. Это хорошо. Посмотрим, что будет дальше.

А дальше последовало затишье. Затишье, которое обычно предвещает бурю. Но ее и ждал старший лейтенант милиции. Ее провоцировал и к ней готовился.

Фома с бандой, получившие «урок воспитания», затихли. Даже не навещали своего наиболее пострадавшего друга Быка в больнице. Хулиганские выходки против семьи старшего лейтенанта прекратились. Была назначена и последняя смена Кузьмича. В ночь со среды двадцатого августа на четверг двадцать первого числа.

Подошло время и разделаться с огородом.

В воскресенье, вернувшись с поста, Владимир с лопатой, ведром и мешком вышел на картошку. Катя хотела было помочь мужу, но Кузьмич отправил супругу домой.

С первых же кустов стало ясно – урожай удался на славу. Не зря они тщательно следили за огородом, пропалывая его чуть ли не ежедневно, поливая, когда стояла засуха, обирали жука, не применяя никакой химии.

От вида крупных, крепких картофелин становилось радостно. Оттого и работалось легко.

Ближе к обеду, когда уже половина огорода была обработана, появился Белугин:

– Бог в помощь, Кузьмич!

– Спасибо! Ты что, уже обработал огород?

– Не-е! С утра в лесхоз вызывали.

– В воскресенье?

– Да ты брось лопату-то. Посиди, покури, заодно и поговорим.

Кузьмичев воткнул инструмент в землю, повесив на черенок рукавицы, прошел к столику, где на одной из скамеек устроился товарищ. По пути напился воды из ведра, стоявшего под навесом. Сел напротив Белугина, закурив, спросил:

– Не понимаю, у вас в лесхозе последнее время и в простые дни работы не было, а то вдруг в воскресенье вызвали. С чего?

– Вот и я сначала удивился. Но пошел, хотя, честно говоря, думал, мужики вновь решили самогону предложить. Никак не успокоятся, что я пить бросил. Но, оказалось, ошибся.

Василий также достал сигарету.

– Понимаешь, Вова, в лесхозе чрезвычайное происшествие произошло.

– Что такое?

– Пласс исчез!

– Не понял.

– Ну, директор наш! Как уехал в Переславль к жене, так больше не возвращался. Прошло больше недели. Бухгалтерии надо ведомости на зарплату подписывать, а его нет. Получку задержали, хоть и получки-то этой, тьфу, копейки, но все же. А тут работа подвалила. Кавказцы приехали, надо загрузить, но мужики ни в какую. Сначала, типа, бабки, потом работа. Вот заместитель Пласса и решил всех в воскресенье вызвать. Чтобы набрать хоть одну бригаду. Дагестанцы ждут, а те с руководством наличкой расплачиваются, вот Гоша – поджопник Пласса и засуетился. Собрал собрание. Давайте, мол, ребята, загрузите клиентов, а он сам ведомости подпишет, потом, в понедельник.

– И что постановили?

– Да ни хрена! Сначала выдай получку, после о работе в выходной день потолкуем. А то потом лови его, этого Гошу. Подпишет он ведомости в понедельник, жди! Короче, не договорились. Разошлись.

– А дагестанцы?

– Как ждали, так и ждут! Гоша их в конторе устроил. Но главное не в этом, Вова.

Владимир, затушив окурок, посмотрел на друга:

– А в чем?

– Говорю же, директор испарился!

– Ну, Вася, мало ли куда он подался? Может, с любовницей где отрывается. Хозяйство по большой части простаивает, чего ему в кабинете отираться?

Белугин покачал головой:

– Пласса ты не знаешь! С секретуткой своей он спокойно и в баньке при лесхозе трахался. Жена-то в Переславле. И потом, вот ты мент, скажи мне, почему, коли он пропал, милиция его не ищет?

Кузьмич объяснил:

– Значит, от родных заявления не поступало. Вот и не ищут.

– А тогда, выходит, супруга Пласса знает, где муженек?

– Может быть.

– А заместитель его первый, подельник во всех делах темных, не знает? Как это так? Пласс за копейку удавится, а тут целую колонну кавказцев пропускает?

– Вась! Мне копать надо.

– Погоди, Кузьмич! Я с главбухшей в хороших отношениях, так вот, она мне по секрету поведала, что недавней проверкой из Москвы была изъята вся бухгалтерия лесхоза. Как раз тогда и Пласс испарился. И так, что даже Кочергин – начальник финансов в администрации приезжал пронюхать, куда это директор наш мог деться. А старый хрыч – правая рука Фомина. Следовательно, и Фомин не знает, куда делся один из его вассалов. Что из этого следует?

Кузьмичев вздохнул, переспросив:

– И что же из этого следует?

– То, что повязали нашего Якова Иосифовича!

– Кто?

– Те же менты! Ну, или еще кто круче! Ведь, Вова, ты не знаешь, какие дела Пласс в лесхозе проворачивал. Сколько леса, отборного леса налево ушло. В одну харю директор работать не мог, Фомин не дал бы. Значит, делился директор с главой администрации.

– Тебе-то откуда известны масштабы махинаций с лесом?

– Та же главбухша Надя поведала. Говорила, хорошо, что «липу» сам Пласс подписывал, без ее визы обходился, иначе светило бы небо в клетку! Короче, чую я, Вова, взялись за наших высокопоставленных воров серьезно.

Старший лейтенант поднялся:

– Посмотрим, Вась! Это далеко не первая проверка центром района, и пока Фомину удавалось удержаться на плаву. Что будет на этот раз, покажет время. И гадать нечего, мне работать надо!

Белугин тоже встал, спросив: