Кузьмич курил сигарету за сигаретой и в конце концов решил, как будет действовать при появлении на посту машины курьеров. Знать бы, где в это время гонцов будет ждать Фома! Но об этом должен сообщить Урод. Фомин обязательно прицепит к себе Кулагина, даже в качестве водителя. Другим он этой роли в данной ситуации не доверит при вынужденном отсутствии Быкова. И как только Кузьмичев получит информацию о месте встречи, он начнет работу с того, что… Но это позже, когда наступит время «икс»! Время действия! А пока следует заниматься исполнением прямых служебных обязанностей, старшего наряда дорожно-патрульной службы.

Следующий сигнал вызова прошел в 14.47.

На этот раз звонил Белугин.

– Кузьмич, слышишь меня?

– Слышу, не надо так кричать в трубку!

– Да пошел он, твой сотовый телефон! Кнопок – море, а толку ни хрена! Какое-то меню, телефонная книга, сообщения.

– Вась, давай о проблемах с телефоном позже?

Белугин, еще раз выругавшись, проговорил:

– Короче, ровно в 13.30 Фома вышел из подъезда. Осмотрелся, пошел в сторону «комка». Я думал, купить чего хотел, а он стал голосовать. Поймал тачку Егора Пялина, это корешок нашего бригадира. С ним поехал к центру. Я за ними. У рынка Фома вышел. Я припарковался у шиномонтажа и следом. Обошел Фома рынок, по рядам побродил, а потом двинулся к выходу, что рядом с автостанцией. Там кучковалась группа таких же, как он, балбесов. Поговорил Фома с ними, и в обратку. Опять тачку поймал, не нашу, из района, доехал до «комка», купил бутылок пять пива и в подъезд дома №4. О чем он базарил с пацанами у станции, не знаю, да и не мог, при всем желании, узнать. В остальном все. Сейчас Фома у своей подружки. Какие будут указания?

Кузьмич похвалил друга:

– Молодец, Вася!

– Ну и чего дальше?

– Продолжать наблюдение! И не расслабляться, Вася. Этот выход Фомы в город вполне может оказаться не единственным за сегодняшний день. Не упусти его.

Белугин успокоил:

– Не волнуйся, не упущу.

Связь прервалась.

Сообщение Белугина вновь заставило офицера задуматься. Фома выезжал к автостанции, чтобы встретится с людьми, явно ему знакомыми. Посмотреть бы на них самому, тогда многое стало бы ясно. Но и так с большой долей вероятности можно предположить, что Фома встречался с членами своей банды, распространяющими наркоту. Главарь убедился, что в городе с дурью порядок, и вернулся к любовнице. Он ждет. Ждет завтрашнего дня. Или все же раннего прибытия курьеров? Об этом старший лейтенант мог узнать только от Кулагина. Тот молчал. Следовательно, и Кузьмичеву ничего не оставалось, как тоже ждать.

Вечером Фома, наконец вырвавшийся из развратных объятий ненасытной любовницы, созвонился с Кулагиным:

– Привет, Диман!

– Привет! Ты все у Лоры торчишь?

– Неважно. Ты чем занимаешься?

– Чем заниматься-то? Все дела затухли!

– Не паникуй, все нормально. Все у нас, Урод, идет по плану.

– Да? Я что-то не замечаю этого.

– Заметишь. Завтра же с утра ты будешь нужен мне! В семь утра подваливай к хате отца. Жди у тыловых ворот. На месте все и объясню.

– Понял.

– О моем звонке и о том, что завтра работаешь со мной, никому ни слова. Это понял?

– Угу…

Затем, попрощавшись с любовницей, Фомин-младший покинул ее квартиру. К десяти он был дома. Встретил Фому отец:

– Где болтаешься, балбес?

– Так, у одной знакомой. А что?

– Ничего.

– Пап, вопрос можно?

– Вопрос? Ну, спрашивай!

Отец находился немного под хмельком и настроен был дружелюбно, что являлось большой редкостью.

– Пап, у тебя крупные неприятности?

Фомин-старший нахмурился:

– С чего ты взял?

– Да слышал, что комиссия московская нехило копнула в районе.

– От кого слышал?

– Не помню уже!

– А тебе какое до этого дело?

Фомин-младший умело изобразил изумление:

– Как это какое? Ты ж отец мне?

– Да? А ну-ка пройдем в кабинет!

Отец с сыном поднялись в комнату, где все было оборудовано под домашнее служебное помещение главы горинской администрации. Фомин-старший указал сыну на одно из кресел у журнального столика.

Сергей Петрович внимательно и трезво взглянул в глаза единственного наследника. Фома выдержал взгляд.

– Значит, беспокоишься об отце, Александр?

– А как же?

– Почему же о матери не вспоминаешь? Будто ее и не существует на свете?

Этот вопрос поставил Фомина-младшего в тупик. Ответить честно, что его ни разу не волновало ни здоровье, ни настроение, ни все остальное, что касалось родной матери, он не мог. Неизвестно, как еще среагирует отец. Хотя тот сам превратил ее в бессловесную тень, но, черт знает, что сейчас на уме у деспотичного родителя. Поэтому решил солгать, что, впрочем, делать ему было привычно.

– Ну, почему не вспоминаю? Ее я вижу каждый день. Может, и не проявляю нужного внимания, но я уже не ребенок, чтобы возле юбки матери отираться!

Фомин-старший ухмыльнулся:

– Вывернулся! Ты думаешь, я не вижу, что тебя вообще ничего не интересует в делах семьи? И не обо мне ты волнуешься, сынок, нет, а только о себе! Понимаешь, если с поста слечу я, то многим хана настанет. Тебе в том числе. Всего этого, – Сергей Петрович обвел рукой вокруг себя, – не будет. Ничего не будет. А возможно, и свободы.

– Неужели все так серьезно, папа?

– Серьезно? Да, серьезно.

Фомин поднялся, прошел к стене, открыл бар, повернулся к сыну:

– Выпьешь?

Фома пожал плечами:

– Можно, если разрешишь.

И вновь Сергей Петрович ухмыльнулся:

– Если разрешу! Ты передо мной-то не играй! Тебе мои разрешения… Ладно, чего будешь?

– То же, что и ты!

Фомин достал пузатую бутылку пятизвездочного «Арарата», две рюмки и тарелку с мелко нарезанными дольками лимона. Поставил все на столик. Открыл бутылку, разлил спиртное.

– Вздрогнули, Александр Сергеевич!

Фома в один глоток выпил пятьдесят граммов коньяка. Выпил, не поморщившись и не притронувшись к долькам лимона.

Сергей Петрович закурил:

– Вот что я тебе скажу, сынок! Та комиссия, что проверяла район, может сделать выводы, которые повлекут за собой самые неожиданные и неблагоприятные последствия. Возможно, что мне придется оставить свой пост. Не исключено даже уголовное преследование. Это самый пессимистичный прогноз, но я привык анализировать ситуацию, исходя из худших вариантов возможного развития событий. Так вот! Если произойдет это худшее, ты должен будешь кое-что сделать. На тебя надежда слабая, конечно, но на других она еще слабее. Короче, если вдруг меня повяжут, то сразу, слышишь, сразу же, найдешь начальника финансового управления администрации Валентина Григорьевича Кочергина. Он скажет тебе, где находятся деньги.