class="p1">Шадоу Скай: Хе-хе) Правильно. Я бы такому кадру, который ко мне припёрся и подобное заявил, морду бы подравнял. Осталось дождаться того, что собаки окажутся оборотнями из Собеса, которые тихо-мирно собираются потусить у дома, и посмотрим что будет, когда Маме двух деток справки перестанут выдавать) Дело закрыто, расходимся.

Глава 24

Виталик не мог себе найти места. Он метался по своей небольшой и неуютной комнатушке, словно тигр, запертый в клетке. Злость на бывшую девушку и бывшего соседа росла в нём и укреплялась. С каждым часом он ненавидел их всё сильней. Интерьер ему не добавлял удовольствия, а заставлял злиться сильней. Ведь он считал, что все его проблемы по вине этой парочки.

Прогнившие деревянные полы натужно скрипели при ходьбе. Краска на досках давным-давно облупилась, а обновлять её никто и не думал. Деревянные рамы рассохлись. Из щелей ощутимо тянуло сквозняком. Сами рамы выглядели не лучше полов — они почернели от времени. На стенах клочками висели обои.

Из мебели в комнате присутствовали лишь три элемента. Первым являлся продавленный раскладной диван-книжка, обивка на котором местами порвалась и протёрлась. Второй предмет мебели — покосившаяся тумбочка из ДСП. Ну и третий — табурет, который оставался целым лишь чудом.

— Эй, Виталик, — окликнул его хриплый голос из коридора.

— Чего? — выглянул он за дверь.

Вполне ожидаемо, там обнаружился владелец жилплощади. Худой, с жидкими русыми волосами и морщинистым специфически одутловатым худым лицом. Такие лица бывают у алкашей, которые пьют давно и много. По особенным припухлостям окружающим с первого взгляда становится понятно, кто перед ними. И это происходит ещё до того, как гражданин обратится к ним за мелочью для поправки здоровья. А синяки, которыми лицо мужчины было украшено, лишь гармонично дополняли образ.

На нём была надета потрёпанная и застиранная одежда: вытертые до дыр некогда синие джинсы и обычная синяя однотонная футболка, которая уже обзавелась дырами, но на помойку отправляться не спешила. Сначала футболка окончательно расползётся, потом станет половой тряпкой, затем ею подвяжут помидоры, а после этого она ещё станет ветошью. Правда, для этапа с помидорами Петровичу нужно их было сначала где-то посадить.

— Ты чё топаешь, как слон? — поморщился великий бизнесмен, который умудрился сдать аж за четыре тысячи подобную конуру в аварийном доме.

Виталик уже жалел о том, что не попробовал обратиться к хозяевам дач, которые готовы были пустить постояльца пожить бесплатно, лишь бы он присмотрел за их имуществом. Это несколько дней назад казалось, что оттуда будет далеко и тяжело добираться до работы. А на деле он всё равно нигде не работал.

— Хочу, и топаю! — огрызнулся он.

— Э, братиш, не шуми, — с осуждением посмотрел на него мужчина. — Пойдём лучше выпьем.

— А есть что пить? — с удивлением посмотрел Виталик на арендодателя.

— Только что намутил, — широко улыбнулся он, и словно заправский фокусник достал из-под футболки флакон Пшеничной.

Некоторое время Виталик пребывал в сомнениях, но по итогу решил, что выпить не помешает.

— А давай! — махнул он рукой.

— Айда на кухню, — поманил его за собой мужчина.

Кухня по состоянию мало чем отличалась от остальных помещений в квартире. Проживающие тут тараканы были теми ещё сибаритами, поскольку из еды тут в основном водилась водка.

Вся техника, которую можно пропить, была пропита. Остался лишь один старый холодильник родом из шестидесятых годов прошлого века. Хозяин и его бы пропил, но его останавливали две вещи. Во-первых, он понимал, что без холодильника жить будет худо. Во-вторых, в рабочем виде мастодонт из прошлого стоил дешевле металлолома, а сдавать на лом рабочую технику у Петровича рука не понималась.

На закуску под Пшеничную имелись макароны с сосисками, которых Петрович отварил с запасом.

— Это мои сосиски? — с подозрением покосился на собеседника Виталик.

— Я взял, что в холодильнике было, — невозмутимо принялся раскупоривать бутылку хозяин жилплощади.

— Петрович, ты бы хоть разрешения спросил, — Виталика возмутило то, что кто-то без спроса пожирает его продукты. Тем более, это его последние запасы провианта, а денег у него нет, и в ближайшее время не предвидится.

— Ой, да ладно тебе, Виталик, — Петрович с той же невозмутимостью разлил водку по рюмкам. — Я же водку купил. Ты же должен был внести свой вклад в застолье.

— А если бы я в нём не захотел участвовать? — всё ещё бурлило в нём негодование.

— Тебе, что, сосисок жалко? — с прищуром посмотрел на него Петрович.

— Не жалко, но ты хотя бы спросил. У меня на эти сосиски были планы — я собирался растянуть их на неделю, а ты их за раз сварил!

— Макароны я тоже у тебя взял, — ухмыльнулся Петрович. — Можешь есть свою еду, а я буду пить свою водку.

Виталик порывисто несколько раз втянул воздух через ноздри, которые гневно затрепетали. Он понимал, что за раз всё не съест. Тут минимум на пару приёмов пищи на двоих. По всей видимости, Петрович собирался на халяву пообедать и поужинать его продуктами. Одному же давиться сосисками, значит, показать себя жадным человеком. После такого ни о каком уважении не будет идти речи. Да и настроение у него было такое, что хотелось выпить, а денег на алкоголь не имелось.

— Да ладно, я не против, — сел он на шатающийся табурет напротив хозяина квартиры. — Мы пить будем или так и продолжим на неё смотреть?

— Другое дело, — вновь ухмыльнулся Петрович. — А то сосиски зажать хотел! — он молча опустошил рюмку и закинул в рот пару макаронин. При этом даже не поморщился.

У Виталика так пить не получалось. Водка была дешёвой и мерзкой на вкус, впрочем, как и большинство подобных напитков. Чтобы не вернуть горькую жижу назад, он закусил сосиской. А уж морду он скорчил такую, словно ему к носу поднесли коровью лепёшку, которая пахла отнюдь не фиалками.

— Слышь, сосед, — разомлел Петрович. Лицо его стало довольным, ведь признаки похмелья отошли на задний план. — Ты чего такой взбудораженный сегодня?

— Да успели тут испортить настроение некоторые.

— Это кто же? — насторожился мужчина. — Неужели, пока меня не было, к тебе вчерашние грузчики наведались?

— Нет, слава богу! Петрович, сплюнь.

— Фух! — с облегчением выдохнул