— Извини, где же я все это возьму?

— Дома! — рявкнул Стас и поморщился от боли. — В моем кабинете в верхнем ящике стола лежит достаточная сумма, потратишь, сколько нужно, остальное принесешь мне.

— Ты не заметил? Я оставила ключи от твоего дома…

— Заметил! — огрызнулся Стас. — После того, как привезешь, катись, куда хочешь. Мои ключи заберешь… ну, где мои вещи хранят. Сама узнай.

А дальше и говорить-то не о чем. Впрочем, так всегда было, они же почти не общались. И все его капризы, оскорбленный вид, тональность командира пехотной роты — это игра, чтобы проучить Майю, навесить комплекс вины, а после Стасик становится неограниченным монархом в доме. Ее удивлению не было границ: она ключи оставила, вещи забрала, не звонила, сыновей бросила — куда ж красноречивее дать понять, что семейный очаг безвозвратно погас? А Стас даже не спросил, где она ночевала все это время! Не верит в рога, а они у него… То есть не хочет верить. Жаль, у Стасика не то состояние, чтобы добивать его, Майя решила еще пару вопросов задать для проформы и уйти с чистой совестью:

— Кто тебя так отделал?

— Не знаю! — снова огрызнулся побитый бедняга, давая понять жене, что она его только злит. — Но подозреваю. Трухан. Не сам, конечно, он руки не марает, а его банда недобитков.

Ого! Майя выпустила из виду этого хитрющего лиса.

— Аркаша?! — недоверчиво переспросила она. — Ай, брось наговаривать, вы же дружны…

— В гробу я видал такого друга в белых тапках и с лентой на дырявом лбу! Сволочь. Он, он.

В чем же конфликт, когда он возник? Майя не помнила трений между Стасом и Трухой — так называют Аркашу за глаза практически все, между тем известно: как вы яхту назовете, так она и поплывет. В принципе Аркаша гниловатый тип, но многие его считают (или льют елей ему на душу) обаяшкой.

— Но мы совсем недавно были на его дне рождения, — напомнила Майя. — Между вами был мир и…

— Никогда у нас не было мира, — заявил Стас. — Одна показуха и конкуренция амбиций. Этот гад пронюхал, что я купил престижное административное здание в хорошем месте, в центре города, а Труха мечтал сам приобрести его…

— Ты купил здание?! — поразилась Майя. — В центре?!

О, сколько нового узнаешь попутно! Майя не предполагала, что у Стаса, который вечно плакался, будто он почти нищий, скоро последнюю корку доест, хватило денег на здание, к тому же в центре, где квадратный метр на тротуаре, по которому просто ходят, стоит космическую сумму. И апофеоз всему — здание административное.

— А зачем тебе административное здание? — спросила Майя.

— Чтобы было! Это перспективное вложение. Не знаешь, сколько стоит там аренда? Да ты вообще понятия не имеешь, откуда деньги берутся. (Это упрек, причем топорный.) Можно до гробовой доски жить на проценты с аренды, ни хрена больше не делая.

— Угу. И когда же ты перешел Аркаше дорогу?

— В мае прошлого года был аукцион. Ну, я договорился, чтоб об этом никто… ты меня поняла? А еще чтоб в тайне осталась моя покупка и сам аукцион. Купил за пять копеек, а сейчас продать могу за астрономическую сумму. Но ни за что не продам, я выкручусь.

Пять копеек в представлении Стаса и Майи — две большие разницы, она не всегда его понимала, потому решила уточнить:

— А сколько стоят пять копеек на самом деле?

— Двадцать три миллиона.

— У-у-у… — только и выдохнула она, округлив глаза.

Но Стасик ее добил:

— На самом деле, если захочу продать, здание стоит… астрономическую сумму. Так что пять копеек, да, это так. Плюс пять лимонов отката кинул! Коррупция, блин! Все такие жадные… всем — дай, дай, дай!

— Но и ты купил, извини… за пять копеек по коррупционной схеме. Стас, ты же брехливый, как старая бабка на рынке. Всем трепался, что у тебя ни шиша и вдруг… двадцать три миллиона! Подпольный миллионер. Это кого угодно взбесит.

— Да я в долги влез! Должен всем троглодитам — банкам, фондам, знакомым… Но я знаю, за что бился. Правда, надеялся: тихонечко отремонтирую и запущу первый этаж, начну возвращать долги. А тут злобная гнида Труха… урод хренов… он недавно узнал! И вот я на больничной койке! Теперь меня одни проценты разорят. Ну, гад… встану и оторву ему руки-ноги. Да, да, оторву.

Внезапно Майю бросило в жар: а ведь все сходится! Это, конечно, надо проверять и проверять, чтобы не ошибиться, только существует данность: Аркаша мстительный до абсурда и очень, очень-очень богатый. Он способен обеспечить весь город жучками, купить на радио ту же Снежану вместе с остальными коллегами одним пакетом. Возможно, и охамела она, заручившись поддержкой Аркаши, который, кстати, подбивал клинья к Майе и получил от ворот поворот. Разве можно простить унижение? А ведь Аркаша лелеял мечту насолить Стасу, замутив роман с женой, потом он обнародовал бы связь — лишь бы ударить противника побольней. Между прочим, никто понятия не имеет, откуда у него капитал, может, грабежами промышлял.

Однако Стасик тоже завидовал Трухану черной завистью, потому жалости не заслуживает, сам напросился на мордобой. Очень нужно было ему отнимать здание у Аркаши, который сильнее во сто крат, но покусился! И поплатился. Да, Трухан на все способен, абсолютно на все, шушукаются о нем нелицеприятно…

— Ну, мне пора… — подхватилась Майя. — Выздоравливай.

— Привези все срочно, — надулся бывший муж.

Наверное, думал, жена будет ночами стоять на коленях у его постели и слезно молиться богу, чтобы Стасик окреп душой и телом, после чего двинулся в поход на Аркашку и порвал его на тесемки. М-да, печально: не получилось из нее достойной супруги, к тому же она теперь жена другого. Хорошо это или плохо — пусть рассуждают праведники, им видней, а Майя определилась: обманывать больше не хочет ни Стаса, ни себя. На этом жирная точка.

Она села в машину и улыбнулась Борису… но он какой-то озабоченный, хмурый. Майя дотронулась до него и спросила:

— Что произошло за время моего отсутствия?

— Звонила теща… Ирина Федоровна… их пригласили на опознание, она просила меня приехать.

— Боже мой!..

Только начинает все уравновешиваться, дурное кино отдаляться, в душе наступает мир и покой… невидимки снова дают знать о себе, разрушая зарождающуюся идиллию. Правда, Майя уже не впадала в панику, не терялась, хотя прекрасно понимала, что в морге эти нелюди заготовили место и для нее, пока виртуальное. Если режиссер этого безумия Аркашка, она сама оторвет ему руки-ноги, а остатки от Трухана отдаст на растерзание Стасику.

— Боря, — сказала Майя, — не расстраивайся, это всего лишь опознание, вполне вероятно, что там… (вслух не выговорилось «в морге») вы увидите сосем не Лялю.

Он откинулся на спинку кресла, повернул лицо к ней и одними глазами сделал знак, мол, да, ты правильно говоришь. У Майи тут же возник рациональный план действий: