А она ничего, эта Люсьена, одобрительно подумала я. И вкус хороший!

– Знаете, – продолжала она между тем, – у меня у самой двое мальчишек, и я могу с уверенностью сказать, что Дэн не только талантлив, но и прекрасно воспитан. И это, несомненно, ваша заслуга, Агния!

Люсьена нравилась мне все больше и больше, и я почувствовала, как мышцы начинают постепенно расслабляться, словно я оттаивала после долгого пребывания в вечной мерзлоте. Славка решил, что сейчас самое время для шампанского, и пробка весело вылетела из бутылки, срикошетив от потолка и приземлившись аккурат в раковину, лишь по чистой случайности не угодив кому-нибудь в глаз.

Поздно вечером, когда Славка с Люсьеной уехали, а мама и Дэн отправились спать, я подняла трубку телефона. Меня так тянуло позвонить Олегу и в то же время не хотелось его будить. Тем не менее я все-таки набрала номер и тут же услышала спокойный голос:

– Слушаю!

– Не спишь? – задала я глупый вопрос.

– Как видишь, нет.

– Знаешь, – продолжала я быстро, не давая ему возможности высказать упрек по поводу того, что я не звонила несколько дней, – я так хочу тебя видеть – просто умираю, но уже так поздно, и я сама виновата, но…

– Не трещи! – прервал меня Шилов. – Сейчас приеду.

…Через сорок минут мы лежали в его широкой постели, и я рассказывала Олегу о нашем расследовании со всеми подробностями. Он слушал внимательно и увлеченно. Когда я дошла до рассказа о вытяжке из горького миндаля, которую использовал Светлин для добавления в поддельный «Виталайф», Олег особенно заинтересовался.

– Это удивительно! – воскликнул он.

– Почему? – не поняла я.

– Ты у меня книжку оставляла, «Великие загадки истории».

– Правда? Ну и что?

– Ты не дошла до главы под названием «Смерть Наполеона – отравление?».

– Да, про это не читала…

– А я вот все прочитал – любопытно стало! Там как раз написано про горький миндаль.

– Неужели? И что именно? – заинтересовалась я.

– Что одна из версий смерти Наполеона Бонапарта – постепенное отравление его оршадом…

– Чем-чем?

– Оршадом – напитком, состоящим из миндального молока, сахара и сока апельсинового дерева. И там же написано о различиях горького и сладкого миндаля – прямо как в твоей истории! Этот напиток даже иногда называют «коктейлем Наполеона». Правда, эта версия не доказана.

– Зато наша – вполне доказана! – сказала я, перекатываясь на живот и упираясь руками в подушку по обе стороны от головы Шилова. – Не хочу говорить о миндале, Наполеоне, убийствах – вообще не хочу сейчас говорить!

– Тогда пошли поедим? – предложил Олег и расхохотался при виде моего ошарашенного лица. Я-то думала, что выгляжу этакой сексуальной нимфой, гетерой, а он хочет набить живот пищей?!

– Видела бы ты себя! – сквозь смех проговорил он, сжимая мои запястья и не позволяя вырваться.

– Дрянь ты, Шилов! – сердито отозвалась я. – К тебе со всей душой, а ты…

– Ладно-ладно! – продолжая хохотать, прервал он меня, переворачивая на спину и наваливаясь сверху. – Давай поищем твою душу…

И он начал поиски с ямочки на моей шее.