– Откуда вы знаете, что он ушел на подводной лодке?

– Существуют документы. Нацисты были фанатиками документации. У проекта Крюгера имелось кодовое обозначение, и оно упоминается в архивах в связи с отгрузкой на лодке U-165. Лодка затонула или была потоплена, насколько я понимаю, где-то в Центральной Атлантике.

– Как эта тварь могла преодолеть по дну океана две тысячи миль и остаться в живых? – спросил Длинный.

– Крюгер замедлил обмен веществ у Гюнтера почти до состояния клинической смерти, то есть как бы погрузил его в зимнюю спячку. Химический состав в контейнере мог поддерживать такую едва теплющуюся жизнь, и потребность в пище должна была отсутствовать – по крайней мере, очень долгое время. Затем, как у медведя, просыпающегося весной от голода, тело потребовало пищи, и, полагаю, он нашел что-то съедобное.

Франк замолчал. Чейс с Длинным смотрели друг на друга.

– Ответы имеются, – сказал Франк, – если знаешь, что спрашивать. Я давно прекратил искать Крюгера. Все свидетельствует о том, что он умер. Меня увез в Америку дядя и дал работу в своей химической фирме. Я начал новую жизнь, у меня сын – Руди, и я достиг успеха. Но я ничего не забыл. Какая-то часть мозга не переставала искать ключ, намек на то, что Крюгер или Гюнтер выжили. Потом я увидел заметку в газете о фотографе из «Нэшнл джиогрэфик», исчезнувшем с исследовательского судна у острова Блок.

– Мы слышали об этом, – заметил Чейс.

– Там говорилось, что за борт свалился и пропал бронзовый ящик размером с крупный контейнер... Ящик, поднятый исследователями из обломков подводной лодки, со дна впадины Кристофа... Германской лодки...

– Вы сказали, что программирование Гюнтера осталось незаконченным, нужно было сделать последний шаг. Какой?

– Удовлетворить претензию Крюгера на создание подлинного убийцы-амфибии, – ответил Франк. – Полугуманоидное оружие, способное равно хорошо действовать на воздухе и в воде, перемещаться из одной среды в другую и обратно. Он обучил Гюнтера дышать водой, затем показал, как высушивать легкие и дышать воздухом. У него не хватило времени продемонстрировать, как выполнять обратную процедуру, если нужно вернуться в воду. Оказавшись на суше, Гюнтер сможет потом дышать только воздухом. Он попадает здесь в ловушку. Поэтому, вы понимаете, совершенно необходимо уничтожить его прежде, чем...

– О боже! – сказал вдруг Чейс и поднялся. – Пакетт вам не говорил? Эта тварь уже на берегу! Она убила собаку в Уотерборо. – Саймон повернулся к Длинному: – Вызови на связь Ролли Гибсона, у него в конторе рация настроена на шестнадцатый. Скажи ему, что это за тварь, скажи, что она может болтаться в городе или в лесу.

Длинный поднялся в рубку, а Чейс, открыв дверь, вышел на ют, дав команду Руди обрезать наживку, а Пакетту – запустить двигатель, после чего вернулся в каюту.

– Это создание – отчасти человек, – обратился он к Франку, – во всяком случае, было человеком. Значит, его можно убить, как человека, верно?

– Я сам очень хотел бы знать это наверняка, – ответил Франк. – Крюгер изменил у него центральную нервную систему, так что он – оно – живет на очень примитивном уровне. Я бы сказал, что его так же трудно убить, как крупную акулу... Кстати, господин Чейс, я так и не назвал вам его кодовое имя. Нацисты обозначили Гюнтера как Der Weisse Hai – Белая акула.

Из рубки вернулся Длинный.

– Не могу пробиться по радио, – объявил он, – но это не имеет значения, Ролли сейчас уже должен быть в курсе. Мы опоздали.

– Ты о чем? – спросил Чейс.

– Радио искрится, как идиотский бенгальский огонь, треп непрерывный. На мысе Уинтер убит какой-то мальчишка. Его приятель клянется, что убийца – йети.

– Йети? – не понял Франк.

– Омерзительный снежный человек. – Чейс повернулся к Длинному: – Пошли. – Он направился к двери. – На «Мако» мы доберемся до города за...

– Саймон... Эта тварь может быть не в городе.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Чейс.

– Мальчишка, который остался в живых, говорит, что видел, как оно нырнуло в воду и поплыло на восток.

– На восток? А что к востоку от мыса Уинтер? Там нет никакой суши, кроме... О господи!

Единственной сушей к востоку от мыса Уинтер был остров Оспри.

– Свяжись по двадцать седьмому с Амандой, пусть возьмет детей и...

– Я пытался, – проговорил Длинный. – Она не отвечает.

– Классно, – сказала Элизабет.

– С ума сойти, – подтвердил Макс.

Дети стояли на скале, выходившей к воде рядом с бассейном для морских львов. Они наблюдали, как госпожа Бикслер выбирается из бухты на своей старинной лодке и разворачивается на хорошей скорости. Когда лодка устремилась на вираже к берегу, предзакатное солнце заблестело на полированном красном дереве корпуса и нержавеющей стали механизмов; судно выглядело как фантастический космический корабль.

Макс обожал эту лодку и умолял госпожу Бикслер позволить ему одному покататься на ней.

– Не раньше, чем достигнешь моих лет, – улыбаясь, отвечала госпожа Бикслер. – Только такие старые дуры, как я, ходят на таких старых лодках.

Аманда стояла рядом с детьми, а чуть дальше раскачивались на ластах и лаяли, требуя ужина, морские львы.

Во времянке в десяти ярдах за бассейном из динамика коротковолновой рации звучали слова:

– Оспри-база, Оспри-база... Оспри-"Мако" вызывает Оспри-базу... Прием.

Никем не услышанный, голос эхом отражался от бетонных стен.

На госпоже Бикслер был надет оранжевый спасательный жилет, глаза защищали темные очки, а бейсбольная кепка смотрела козырьком назад, оберегая от ветра прическу. Приближаясь к скалам, она сбросила скорость, и рев мощного двигателя понизился до ворчания. Госпожа Бикслер взяла с сиденья древний мегафон и прокричала в него:

– Я поиграю в городе в бинго. Может быть, заночую у Сары. Когда доберусь до города, свяжусь с полицией, чтобы знать, что Саймон объявился. Они, наверное, уже послали лодку. Будут новости – позвоню.

Аманда и дети помахали ей. Госпожа Бикслер передвинула рычаг газа, лодка, как получившая волю скаковая лошадь, прыгнула вперед, обогнула мыс и устремилась на запад, к материку.

Снова ожил голос во времянке:

– Оспри-база, Оспри-база... Прием...

– Пора кормить девочек, – заметила Аманда и шагнула к бассейну. – Потом поднимемся в дом и я что-нибудь приготовлю на ужин. – Она взяла за руку Элизабет и, глядя ей в глаза, добавила: – Я рада, что мама разрешила тебе остаться у нас на ночь.

– Я тоже, – кивнула Элизабет.

Макс стоял на скале и глядел на море.