Таня Майборода создала около двух десятков графиков, четко и красиво выражающих ключевые идеи. Как всегда, ошибки в тексте, пропущенные всеми остальными, вылавливала Элизабет Маккалох. Раджеш Падмашали был мне отличным товарищем, посредником и переводчиком в Мумбаи. Мои друзья со студенческой скамьи Джон Ауэрбах, Марк Тетел и Рене Зукерброт помогли найти нескольких интересных собеседников, у которых я взял интервью. Я также получил огромную пользу от бесед с Адамом Грантом, Чипом Хитом и Бобом Саттоном, каждый из которых предлагал рассмотреть интересные научные идеи, а один из них, а именно Адам, отговорил меня от ужасного первоначального конспекта книги. Я особо признателен также Франческо Чирилло и Амару Боузу – они оба знают, за что именно.

Когда я только-только начинал писать книги, один из наших детей был совсем крохой, а двое других еще не появились на свет. Сегодня все трое – блестящие представители молодежи, которые часто вызываются помочь своему не столь блестящему папаше. София Пинк вычитала несколько глав и предложила массу тонких редакторских правок. Огромные познания в баскетболе на пару с умением находить нужную информацию при помощи смартфона позволили Солу Пинку внести свою лепту в виде замечательной спортивной истории, изложенной в главе 4. Образцом для подражания по части настойчивости и преданности делу мне служила Элиза Пинк, которая как раз оканчивала выпускной класс школы, когда я завершал работу над книгой.

Однако главное место принадлежит их маме. Джессика Лернер перечитала эту книгу слово за словом. Но и это еще не все. Она перечитала эту книгу слово за словом вслух. (Если вы не врубаетесь, какой это героизм, откройте вступление, начните читать вслух и посмотрите, насколько вас хватит. А потом попробуйте сделать то же самое в компании человека, который постоянно перебивает вас, говоря, что вы читаете недостаточно выразительно или неверно расставляете акценты.) Ум и чуткость Джессики позволили этой книге стать лучше, точно так же, как на протяжении минувшей четверти века эти ее качества помогали стать лучше мне самому. Потому что во все времена и во всех временных формах глагола Джессика была, есть и будет любовью моей жизни.