Фабиан вздохнул.

– Жаль разочаровывать вас, бабушка, но достаточно сказать, что в настоящий момент эта молодая леди не желает иметь со мной ничего общего.

– Но почему же, милый? - удивилась Аннет. - Любая женщина с восторгом стала бы твоей женой!

Фабиан поднес ко рту салфетку, чтобы скрыть протестующий смешок, и ничего не ответил.

– Многие годы мы мечтали о том, чтобы объединить наше поместье с поместьем Монтгомери, - заговорил Пьер. - Это была самая заветная мечта твоих дорогих покойных родителей. И стало быть, нарушение брачного контракта, заключенного твоими родителями, будет настоящим оскорблением честных имен наших семейств.

– Да, внучек, тебе нужно немедленно покончить с этими проволочками, - поддакнула мужу Аннет. Коснувшись руки Фабиана, она добавила - Милый, мы вовсе не хотим тебя понукать. Но насколько тебе известно, мы с Пьером вскоре будем праздновать золотую свадьбу. И нам так хочется видеть, что ты остепенился и счастлив.

– А больше всего вам хочется, чтобы я подарил вам парочку правнуков, которых вы будете подбрасывать на коленях? - спросил Фабиан, подмигнув.

– Ну разумеется, внук, - усмехнулся дед

Довольно долго Фабиан пребывал в молчаливой задумчивости. Наконец он проговорил:

– Не беспокойтесь, дорогие мои. Я постараюсь убедить молодую леди. А теперь разрешите откланяться.

Он встал, поцеловал бабку в щеку, кивнул деду и вышел.

Фабиан верхом направился на плантацию Монтгомери. Стояло прекрасное апрельское утро. Из головы у него не выходил разговор со стариками. Фабиан был искренне им предан. Родители его матери жили в фамильном доме Фонтено, сколько он себя помнил, эта чета эмигрировала в Америку из Франции вместе со своими родителями задолго до рождения самого Фабиана. После смерти дочери и зятя во время эпидемии желтой лихорадки два года назад старики Лабранш не раз осведомлялись у Фабиана по поводу его намерений относительно брачного контракта.

На самом деле любовь и преданность Фабиана двум поколениям его предков, равно как и его желание не опорочить память родителей, явились главной причиной того, что он намеревался осуществить брачный договор, хотя все его мужское существо противилось мысли о женитьбе на этой мямле Мелиссе Монтгомери…

Но вот Мелисса превратилась в пылкую и вспыльчивую Мисси. Он вспомнил о том, с каким лихорадочным восторгом они ласкали друг друга вчера ночью, и чресла его заявили о себе. Боже, какое это было райское блаженство - держать ее в своих объятиях! Он ликовал каждое мгновение их близости - до того, как все кончилось, угар страсти развеялся и он понял, что она не девственница. Даже теперь при одной мысли о том, что она была с другим, его охватывала дикая ревность.

Да ведь это потому, что он ее любит! Озарение снизошло на него неожиданно, как удар в сердце. Конечно1 Иначе почему бы он стал реагировать с такой страстью? Он любит эту лисичку, и будь он проклят, если позволит когда-либо прикоснуться к ней другому мужчине!

А ведь может быть, она забеременела, подумал он, вспомнив давешний разговор со стариками Лабранш. Может быть, в чреве ее уже растет маленький Фонтено. При мысли об этом у него закружилась голова. Надо во что бы то ни стало заполучить ее!

Итак, он женится на ней как можно быстрее, сурово предупредив при этом, что хорошенько отлупит ее по заду, если заметит, что она хотя бы просто смотрит на другого Она, конечно, будет благодарна ему за его добровольное согласие жениться на не совсем целомудренной девице и постарается стать ему хорошей женой.

Самодовольная усмешка скривила его губы. Да, проблемы, судя по всему, позади. Он поздравил себя с проявленной мудростью и похвальным великодушием и закурил в честь этого события сигару.

Мисси все еще плакала, лежа на кровати, когда в комнату вошла ее мать

– Мисси, дорогая, приехал Фабиан

Мисси приподняла с подушки распухшее лицо.

– Пусть уберется к черту!

Усмехнувшись, Лавиния присела рядом с дочерью и погладила ее спутанные волосы.

– Ну-ну, милочка, что случилось? Откуда эти слезы?

Мисси села, посмотрела на мать; ее нижняя губка дрогнула.

– Мы с Фабианом поссорились.

– В таком случае не пора ли вам поцеловаться и помириться?

– Нет!

– Ну, Мисси, - с упреком проговорила Лавиния, - ты должна по крайней мере сойти вниз и поговорить с бедным мальчиком.

Какое- то время Мисси смотрела на мать, сверкая глазами.

– Хорошо, - согласилась она раздраженно, - я поговорю с этим громилой - но только для того, чтобы иметь удовольствие сообщить этому ослу, как ему следует поступить.

Лавиния вытаращила глаза Потом спросила:

– Не помочь ли тебе с туалетом?

– Благодарю, не нужно, - ответила Мисси с несвойственной ей чопорностью.

– Ну хорошо, милочка Фабиан ждет тебя в гостиной.

И Лавиния вышла, качая головой.

Мисси тотчас подошла к туалетному столику. Намочив салфетку в холодной воде и вытерев лицо, она скорчила гримасу, увидев в зеркале свои красные глаза и распухшее лицо, и поняла, что у нее такой вид, будто она проревела всю ночь Впрочем, так оно и было Боже, Фабиан ведь решит, что она все глаза выплакала, потому что он ей дорог!

Укрепив свою решимость, Мисси вышла из комнаты и спустилась вниз, желая поскорее покончить с этим делом. Войдя в гостиную, она похолодела.

Фабиан был просто великолепен - коричневый бархатный сюртук, желтовато-коричневые панталоны, по-прежнему свежее лицо, блестящие густые волосы… Его глубоко посаженные глаза взирали на нее со смешанным выражением нежности и нерешительности. При виде его Мисси неожиданно охватил целый сонм чувств - злость, страх, любовь, ненависть и сильнейшее возбуждение.

О Господи, да за что же ей все это? Она сошла вниз, собираясь поставить его на место, и вот теперь все ее душевное равновесие полетело к черту!

– Доброе утро, Мисси, - сдержанно проговорил он

– Доброе утро, - угрюмо ответила она.

– У вас измученный вид, дорогая, - приблизился он к ней с каким-то странным сочувствием.

Ей хотелось послать его к черту, но она смогла только бросить на него злобный и вместе с тем неуверенный взгляд.

– Вы плакали, ангел мой, - прошептал он.

Проклятие, зачем он это сказал? Сокрушительная нежность - вот уж чего она меньше всего от него ожидала. Всем своим существом она жаждала приказать ему не называть ее ангелом. Пусть он заберет себе эти тошнотворные нежности и подавится ими! Но увы, внезапно, к ее ужасу и стыду, из глаз ее полились слезы - и она оказалась в его объятиях.

– Вы плачете из-за меня, - прошептал он, почти касаясь ее волос губами, и она затряслась от безудержных рыданий.