Морис подумал с секунду и добавил:

— На самом деле, мне кажется, он просто решил так поиздеваться над тобой. Как раз в отместку за то, что ты кучу вещей от нас умалчиваешь. Тебе тоже бывает полезно чего-то не знать вовремя, хм? Освежающее чувство, правда?

Эрик громко фыркнул и недовольно цокнул языком.

— Это что же получается… Я теперь — под твоим руководством типа? И вроде как обязан тебе подчиняться как генералу? Кошма-а-ар, — с чувством произнес Эрик, плюхаясь в единственное свободное кресло рядом с Морисом. — Вот до чего дожили — состою в подчинении у собственно сына на государственной службе…

— Ну ты артист, — восхищенно покачал головой Морис. — Ты еще скажи, что для тебя это новость, и ты «даже предположить не мог такого развития событий»!

— Даже предположить не мог такого развития событий, честное слово! — с чувством произнес Эрик, приложив ладонь к сердцу.

— А ты Искрой поклянись в качестве демонстрации своей честности, — ехидно предложил Калипсо.

Эрик с невозмутимым видом махнул рукой:

— Ой, ну что мы тут, дети малые, что ли, зачем нам эти формальности? Мы же одна семья, должны доверять друг другу, и всё такое…

Я со смехом покачала головой, глядя в очень честные глазки брата. Ох уж этот всезнающий Эрик с только ему известными играми с мирозданием…

— Кстати, Любимый! — весело произнес Эрик, повернувшись к Алохару. — А я принес для тебя ве́ртел, как и обещал!

И он в самом деле достал откуда-то вертел и радостно помахал им в воздухе.

— Будешь плохо себя вести — приготовлю из тебя ворона-гриль, — пообещал Эрик с очаровательной полуулыбкой.

— Думаю, пока он находится под воздействием обнимашек Флоры, Алохар будет совершенно безобиден и недееспособен, — задумчиво протянула я, глядя на разомлевшего ворона, распластавшегося на коленях Флоры.

Алохар даже не глянул на Эрика, лишь издал урчащий звук, который можно было перевести не иначе как «ой, отвали, не до тебя сейчас».

Эрик почесал в затылке и со вздохом отложил вертел в сторону.

— Ну вот… А я так старался…

Я тихонько прыснула от смеха.

— Давай уже перейдем к делу, — деловито произнес Морис, хлопнув в ладоши, подавшись вперед и нетерпеливо глядя на Калипсо. — О том, что случилась с Мэколбери, я вам поведаю позже, но сначала утолите мой информационный голод, от которого я уже год как с ума схожу. Расскажи, что на самом деле произошло в день срыва Печати Мироздания? Что за человек или существо творит дичь в Форланде? Кто этими смерчами управляет? Ты ведь знаешь его, верно?

Калипсо хмыкнул.

— Обычно первый вопрос, который мне задают — это что-нибудь в стиле «а ты точно не рехнулся, став сосудом для Эффу?» Что ж, радует, что ты придерживаешься иной точки зрения и понимаешь, что это не я смерчами развлекаюсь.

— Это не твой почерк и не почерк Эффу, — уверенно произнес Морис. — И ты точно не являешься его сосудом. Во всяком случае — в привычном смысле того слова… Я ведь знаю энергетику Эффу не понаслышке, к сожалению. Я знаю на себе, каково это — когда он крепко сидит в твоем сознании, и у тебя нет возможности его выкинуть оттуда, — Морис снова кинул короткий взгляд на браслет-татуировку Калипсо. — И я уверен, что Эффу действовал бы иначе. Этот некто, заправляющий нынче беспорядками в Форланде, просто играет с нами и чего-то выжидает, он ведет какую-то свою игру. Он чего-то ждет, иначе давно сровнял бы весь Форланд с землей — он это может, я уверен. Но он этого не делает… почему-то. Значит, ему это не нужно, ему нужно что-то другое. Эффу не стал бы так развлекаться, он бы действовал быстрее и грубее.

— Верно подмечено, — кивнул Калипсо. — По всем граням — верно. Это действительно не подчерк Эффу. И тот, кто всю эту кашу с Печатью Мироздания заварил, действительно играет и выжидает.

— Так ты расскажешь подробности? — глаза Мориса аж загорелись нетерпением. — У меня с десяток версий всего происходящего, не понимаю, какая из них верная.

— Расскажу, — вздохнул Калипсо. — Но сразу оговорюсь, что расскажу тебе только ту часть информации, которую могу рассказать, чтобы не причинять тебе вреда. Я не могу рассказать вообще всё — иначе тебе придется остаться здесь, за Теневой пеленой, а ты нужен сейчас в Генеральном Штабе. Но я расскажу тебе достаточно, чтобы ты понимал суть всех событий и понимал, чего ожидать дальше. Заодно и Лоре объясню, что произошло год назад, потому что ей я еще не успел рассказать детали. Вот, собирался только, как вы пришли…

— За два дня — и не успел? — насмешливо хмыкнул Морис.

— Ну-у-у… Мы были очень… заняты, — произнес Калипсо, многозначительно стрельнув взглядом на мое декольте.

Морис понимающе хохотнул.

— Все с вами понятно! Впрочем, я всячески понимаю и одобряю. Так что там насчет срыва Печати Мироздания? Кто ее сорвал?

— У него несколько имен. Вернее, в разных мирах он известен под разными именами…

— Вот как…

— Давай будем условно звать его Эйзере́с. Мы все тут так называем его между собой.

— Звучит так, будто ты на самом деле попросту не хочешь называть его настоящее имя, — подозрительно сощурился Морис.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты мерзкий дотошный инквизитор? — проворчал Калипсо.

— Да, почти каждый день мне об этом напоминают все кому не лень, — улыбнулся Морис. — Работа у меня такая — все мелочи примечать и нужную информацию из всех вытягивать. Не увиливай от ответа, со мной это все равно бесполезно. Почему не говоришь его настоящее имя?

— Потому что этот человек-тень наложил на знания о себе какие-то хитрые чары, — вздохнул Калипсо. — Мы это не сразу поняли.

— М-м-м, то есть? Поясни.

— Эйзерес наложил какие-то хитрые чары — я так понимаю, что это глубинная теневая магия, помноженная на ментальную, — которые мгновенно сигнализируют Эйзересу о том, что кто-то в мире знает всю правду об этом существе и называет его настоящим именем, думает конкретно о нем в контексте обращения. Он так вычисляет тех, кто знает о нем слишком много, и стремится мгновенно уничтожить. Типа лишних свидетелей его пребывания в этом мире. Его полностью устраивает тот факт, что преимущественно вся инквизиция и все граждане Форланда ополчились против меня. Ему совершенно ни к чему распространение настоящей правды в Форланде. Ему нужно, чтобы я страдал и желательно с ума сходил от одиночества, чтобы у меня было желание выйти за Теневую пелену, чтобы я в какой-то момент не выдержал и сделал это с целью донести правду до людей и смыть черные пятна со своего имени… Это облегчит попытки Эйзереса поймать меня и выцепить наружу. А еще — это наделяет его силой. Из-за этих хитро наложенных чар Эйзерес становится сильнее, когда о