— Ну-у-у… да. Всё-таки мне нравится разговаривать с живыми вами, а не с мёртвыми.

— Это весьма радует, — хохотнул Морис.

— В общем, в тот день я был занят некоторыми делами в храмах Форланда — об этом еще поговорим позже — и на меня напал Эйзерес. Ну, как — напал… Обрушился своими смерчами на тот храм, где я находился в тот момент. Я хоть и обложился всеми возможными чарами, но надолго их не хватило, они лишь дали мне фору, чтобы успеть под прикрытием защитить Штаб и ваши дома и сделать кое-какие свои дела, но потом чары начали ослабевать, и Эйзерес мгновенно меня вычислил, даже несмотря на теневое прикрытие энергетикой Эффу. Это было очень мощно… Я еле смог скрыться за Теневой пеленой, в открытый бой с этим человеком-тенью вступать не стал, так как был уверен в своем проигрыше. На тот момент он бы раздавил меня, как младенца, прямая схватка была бессмысленной, к бою с этой чокнутой гнидой нужно готовиться особо тщательно.

— А он именно чокнутая гнида? — усмехнулся Морис.

— Даже не представляешь, насколько, — мрачно произнес Калипсо, нахмурившись. — В общем… Эйзерес меня тогда ранил, я еще пару недель после нашей с ним, кхм, жаркой встречи приходил в себя. Учитывая, что у меня тогда еще продолжались энергетические процессы становления магической личности, то на фоне ранения это был весьма болезненный процесс. И покидать Теневую пелену после того дня я больше не стал рисковать. Эрик так же подтвердил, что не стоит этого делать. Ни мне, ни кому-либо еще из тех, кто остался тут под моим обучением.

— Из-за Эйзереса?

Калипсо кивнул.

— Опытным путем было обнаружено, что Эйзерес понавешал на факт знания о нем чары, которые больше не давали мне даже под мощным прикрытием Эффу и шагу ступить за Теневую пелену. Точнее, давали, но Эйзерес мгновенно об этом узнавал и тут как тут являлся пред мои ясные очи, — театрально вздохнул Калипсо. — Мне от него больше не скрыться за чертой Излома, никак. Я пробовал — не получалось. И это же касается всех тех, кто находится тут вместе со мной и тоже, как и я, знает всё об Эйзересе: он контролирует нас и не дает и шага ступить за Излом. Он контролирует всех, кого я обучаю, именно кому я передаю знания о теневой магии. И все наши магические весточки пресекает, уничтожает их, любые, мы много вариантов пробовали. Но все, что пытается вылететь, телепортироваться или еще каким-то образом переместиться за линию Излома из наших рук, уничтожается Эйзересом в мгновение ока. Я и фамильяра своего не рискую выпускать в Форланд — опасаюсь, что Эйзерес может ему навредить. Эффу сказал, что чисто теоретически это возможно. Ну а что касается сохранности Эрика: вы не забывайте о том факте, что он имеет дар Пророка, он способен видеть всю правду, влиять на некоторые дорожки будущего, а значит, он находится под покровительством мироздания. Это не просто красивые слова, это происходит на энергетическом уровне: Эрика за Теневой пеленой охраняет мироздание, дополнительно защищая его от Эйзереса. Мощнее этой защиты не существует вовсе. Мирозданию угодно, чтобы Эрик был сейчас, как говорится, «и там, и тут», но при этом оно не дает Эрику открыть рот и рассказать вам всю правду или хотя бы частичную правду. Я знаю, что он один раз пытался. Закончилось это плачевно.

— Весьма, — мрачно отозвался Эрик. — Повторять не хочется.

Морис подозрительно сощурился и покосился на отца.

— Хм… Тот случай несколько месяцев назад, когда ты ни с того с сего свалился с адской температурой на неделю, и тебя никакие зелья не брали… Это ты не «подцепил вирус», а тебя мироздание вырубило?

Эрик печально кивнул.

— У Лоры тогда недавно был магический приступ после очередной ее попытки сбежать из темницы инквизиции. Ей было очень плохо и тошно… Она горько плакала, ее прям разрывало от душевной тоски… Я хотел тогда успокоить тебя, Лора, — Эрик с тоской в глазах глянул на меня. — Хоть как-то успокоить… Невыносимо было смотреть на твои страдания. Подумал: да ладно, расскажу хоть что-то, поведаю тебе о готовящемся плане побега, чтобы ты не сходила с ума в одиночестве и неизвестности, но…

Эрик запнулся и тяжело вздохнул.

— Но тебя вырубило, да? — понимающе усмехнулась я.

— В ту же секунду, как я твердо решил пойти к тебе и рассказать хоть что-нибудь, — кивнул Эрик. — У меня мгновенно онемел язык и всё тело, поднялась высоченная температура и держалась она всю неделю, не сбивалась никакими зельями и чарам. Крутило меня так, что периодически хотелось отойти в мир иной.

Он помолчал немного, потом продолжил негромко:

— Мой пророческий дар — это одновременно чудесный светлый дар и ужасное проклятье в одном флаконе. Я очень много знаю, в том числе наперед. Но вынужден нести это бремя в одиночестве. Часто приходится смотреть, как другие мучаются в неведении, но самому приходится молчать, потому что мне нельзя вмешиваться в течение жизни. Я не имею права просто брать и играть с чужими жизнями по своему усмотрению. Облегчать чьи-то страдания, упрощать чужие пути вперед. Я могу только подталкивать к нужной дорожке будущего разных людей, но сами важные решения по жизни люди должны принять сами. Дойдя до всего своим умом, своими эмоциями. Некоторые вещи по жизни вообще можно сделать исключительно на сильных эмоциональных волнах… Как и твой побег, Лора, был основан в том числе на эмоциях. На твоих эмоциях, как девушки, которая готова на всё ради побега к дорогому сердцу человеку. На эмоциях Клояна, который так люто ненавидит вас с Калипсо, что мечтал расправиться с вами именно единолично, а не пускать за тобой моментально всю инквизицию, которая не дала бы тебе выбраться из здания Генерального Штаба, если бы весь сторожевой состав встал на твой след. Сейчас Клоян заслуженно прозябает в темнице, и это течение обстоятельств я тоже видел в своих видениях, но не мог никому об этом рассказать. К сожалению…

Я протянула руку и накрыла ладонь Эрика, сидящего рядом в кресле.

— Я понимаю эту твою особенность магического дара и не держу на тебя зла за молчание, — улыбнулась я брату. — Так, ворчу иногда, потому что — ну бесит же, у-у-у как бесит!! Но я понимаю… И спасибо, что рассказал о том, что собирался поведать мне правду. Это дорогого стоит.

— Ой, а можно спросить? — подала голос до этого молчавшая Флора, обращаясь к Калипсо. — А почему тогда нельзя было просто не рассказывать всю правду всем, кто сюда приходил к тебе? Рассказать им только часть, как ты сейчас рассказываешь нам, прямо заявив, что для нашей безопасности нам не следует