— Выходи! — последовал краткий приказ.

— Куда нас привезли?

— В свое время узнаешь.

— В таком случае я не выйду!

— Братья, помогите мне! — крикнул сопровождающий.

«Братья! Выходит, это монахи, и мы прибыли в монастырь. Впрочем, чего можно ожидать от епископа?»

Балтазаре силой вытащили из кареты.

— Яндра! — позвал он и не услышал ответа. «Выходит, она осталась в карете?»

— Молчать! В скором времени ты сможешь говорить, сколько тебе заблагорассудится.

— За что меня арестовали?

— За преступления против веры! У тебя есть три дня, чтобы добровольно признаться в своих прегрешениях и тем самым примириться с церковью. Затем ты предстанешь перед трибуналом святой инквизиции, и все будет зависеть от твоего добровольного и полного раскаяния. Уведите его, братья! Пусть в тишине и одиночестве он поразмыслит о содеянном и покается в грехах.

Балтазаре ошибся, Яндра не осталась в карете. Пока он пытался бороться с монахами, ее подхватили под руки и куда-то увели. Они то поднимались по ступенькам, то спускались. Ей было страшно и непривычно идти вслепую, полностью полагаясь на сопровождающих. Только когда они остановились, с ее головы сняли мешок.

Она оказалась в большом арочном полуподвальном помещении, напоминавшем крепостной каземат. Единственное окошко, забранное решеткой, было очень маленьким, поэтому для освещения использовали масляные лампы. Прямо передо Яндрой находился длинный стол, за которым важно восседал монах-доминиканец. Он был маленького роста, с мелкими чертами лица и рыбьими, ничего не выражающими глазами. Рядом с ним сидели трое, один из них был в судейской мантии. За небольшим столиком, чуть поодаль, сидел еще один монах-доминиканец, приготовившийся записывать. Тут у Яндры ослабели ноги: в углу помещения она увидела пыточные станки и дыбу.

— Я инквизитор города Болонья отец Доменико Бранталино. Назови свое имя.

— Яндра делла Скала из города Верона.

— Ты находишься перед трибуналом святой инквизиции. Готова ли ты правдиво ответить на вопросы?

— Да, я готова, сеньор инквизитор.

— Признаешь ли ты, что являешься ведьмой?

— Нет, сеньор инквизитор, и я готова поклясться на Библии, что это не так.

— Ты готова клясться на Библии, тогда как в твоей комнате найдены колдовские предметы, подтверждающие, что ты занималась магией? — повысил голос инквизитор. — Ты нагло лжешь!

— Верьте мне, сеньор инквизитор! — Яндра в отчаянии упала на колени и обвела умоляющим взором присутствующих. — Я не ведьма!

— Цыганка Мирелла призналась, что ты училась у нее колдовству, чтобы извести насмерть властителя Вероны Бартоломео делла Скала, твоего родного дядю! — Священник перекрестился.

— Дядя Бартоломео вероломно убил моего отца и обрек меня на нищету, но я не желала ему смерти и не училась колдовству у цыганки Миреллы! Клянусь Пресвятой Марией! — Яндра заплакала. — Клянусь Господом Богом, и, если я говорю неправду, то гореть мне в геенне огненной!

— Не произноси всуе имя Господне и Пресвятой Девы, грешница! — с исказившимся от злобы лицом закричал инквизитор. — Если не будешь говорить правду, то гореть тебе во всеочищающем огне! «Пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и творящих беззаконие. И ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов!»[33]

— Сеньор инквизитор, я говорю чистую правду: я не умею колдовать и летать на метле.

Инквизитор достал лист бумаги и начал с него читать, не поднимая головы и не реагируя на попытки Яндры все отрицать. Ей стало ясно, что участь ее предрешена.

— А что насчет союза с нечистым?

— Отреклась ли ты от Бога и какими словами? В присутствии кого и с какими ритуалами, где именно, в какое время и подписывалась ты или нет?

— Получил ли от тебя нечистый письменное обязательство?

— Писано оно кровью, и чьей именно, или чернилами?

— Когда нечистый к тебе явился?

— Пожелал ли он заключения брака или просто распутства?

— Как он звался?

— Как он был одет и, особенно, какие у него были ноги?

— Вредила ли ты в силу своей клятвы людям и кому именно? Чем — ядом, прикосновением, заклятиями, мазями?

— Сколько ты извела до смерти мужчин, женщин, детей?

Были и вопросы о способах полета на шабаш, присутствии там известных особ из Болоньи и Пизы, методах превращения в животных, о поедании малых детей, рецептах приготовления волшебной мази, о добывании и подкидывании уродцев в колыбели. Изнемогая от усталости, Яндра только кратко отвечала:

— Нет.

— Это ты, ведьма, напустила на жителей Пизы и Болоньи «черную смерть»! — внезапно прокричал инквизитор, яростно сверкнув глазами. — Ты ведьма, вероотступница, еретичка! Признайся в грехе колдовства! Раскрой имена своих помощников, признайся во имя Господа! Проглоти освященную соль!

К Яндре подошли два монаха и потребовали, чтобы она стала на колени и открыла рот. Через подобие широкой воронки ей в рот всыпали большую порцию соли, отчего девушка скривилась и закашлялась — соль попала в дыхательное горло. Яндра кашляла, потому что сильно першило в горле, и не могла вдохнуть. Слезы выступили на глазах, согнувшись пополам, она выплюнула оставшуюся во рту соль на пол, чтобы не задохнуться.

— Посмотрите, как ведьму корчит от освященной соли! Грешница не смогла ее проглотить, это прямое доказательство ее связи с нечистой силой! — Инквизитор торжествовал, глядя на мучения Яндры.

— Выпей святой воды!

Те же монахи подошли к ней и попытались через ту же воронку влить ей в рот чуть ли не ведро воды. Яндра захлебнулась и снова стала кашлять и корчиться.

— Смотрите, уважаемый судья и заседатели, как мучается ведьма! Какие еще требуются доказательства ее ведьмовской сущности? Расскажи, кто научил тебя колдовству и кто вместе с тобой участвовал в ведьмовских шабашах и черных мессах! — не унимался инквизитор. — Тогда не будем тебя больше мучить и подарим вечную жизнь!

Инквизитор сделал знак палачу и тот, подойдя, схватил Яндру за руку и потащил к пыточным инструментам. У нее от страха отказали ноги, но палача это только позабавило.

— Посмотри, грешница, с чем тебе завтра предстоит познакомиться, если будешь упорствовать! — Инквизитор испепелял ее грозным взглядом.

— Под этой решеткой будут находиться раскаленные угли, и ты будешь лежать на ней нагишом, нестерпимый жар будет жечь твое тело. Сверху я буду прижигать тебя вот этим. — Палач показал что-то наподобие кочерги. — Горящая человеческая плоть пахнет иначе, чем свинья. — Он громко втянул носом воздух и закатил глаза под лоб, показывая, какое он при этом получает удовольствие. — В эти тиски я вставлю твою голову и буду закручивать винт до тех пор, пока череп не затрещит и глаза не начнут вылезать из орбит.