ней? Вот уж дудки. Ничего, не барин! Мы сейчас все это на помойку повыкидываем. А там, под завалами, наверняка в буфете сейф или тайник есть. Главное, нам первыми успеть. Так что смотри, пошевеливайся.

Работа у них кипела. Люди они были не особо брезгливые, опять же к труду привычные. Всю ночь таскали тюки с газетами и грязным бельем на улицу. Мы не спали, меня колотила дрожь. Я никак не могла поверить, что уже нет такого светлого человека. И близкие люди об этом не печалятся, они споро себе работают, ругаются только, что никак не найдут ничего. Да поторапливают друг друга.

– Шевелись давай! А вдруг Надька все-таки узнает?

– Да с чего она узнает-то? Может, ты ей рассказал?

– Ну ты, коза! Зачем же мне-то рассказывать?!

– Ну и работай давай! Давай из буфета на пол все вываливай. Видишь, нету тут сейфа никакого. Вытряхивай все из тумбочек! Тетка, значит, прямо так все хранила. Надо же.

Надька приехала под утро. Не сказав «здравствуйте» и отпихнув родственничков, ломанула в соседкину комнату. В комнате творился трам-тарарам. Весь пол был усыпан бумагами из тумбочек, по полу ползали Мария с сожителем и пытались, шебурша все это хозяйство, найти спрятанные сокровища.

Надежда с визгом кинулась на Марию:

– У, змея, теткино хотела все себе заграбастать! Давай, выворачивай карманы. Все равно отсюда не выпущу. Все пополам делить будем.

Мария драться не стала, согласилась на редкость быстро:

– Пополам так пополам. Давай, присоединяйся.

Видимо, она поняла, что все уже перерыто. И больше искать в общем-то нечего.

По-братски они поделили подушки, одной достался плед, другой – сервиз.

– У тетки вроде еще миксер был? – Это был вопрос ко мне. Ну надо же, какая осведомленность.

– Нина Васильевна нам миксер на Восьмое марта подарила, – с дрожью в голосе ответила я. Я их ненавидела в ту минуту, этих бездушных, черствых теток!

– Ишь ты! А чем докажешь?

– Да вон он, разобранный, на кухне.

– Нет, ну надо же, всю ночь пахали из-за двух одеял. Во тетка!

Какой ужас, какая страшная несправедливость. Почему люди такие злые? Милейший человек, Нина Васильевна, безусловно, не заслуживала такого отношения. Что же это с людьми-то делается? Ведь ни разу не пришли, ни разу не побеспокоились. А здесь клад всю ночь искали. Да и какой, собственно, клад мог у нее быть? Смешно. Государственный служащий, еще и свежие кофточки себе постоянно покупала.

Утром приехала ее подруга. Была взбешена и раздосадована жутким беспорядком.

– Вы представляете, наследство искали! Ну какое у Нины Васильевны могло быть наследство?!

– А ведь было, Лена, наследство-то. Ниночка же была из очень старинной дворянской семьи. В старых газетах она все прятала. Я точно знаю. Я когда в дом входила, еще внимание обратила: мусоровоз от подъезда отъезжал. Так что… Как видишь… Видимо, не хотела Ниночка, чтобы кому-то это все досталось. Ну пусть так и будет. На то ее и Божья воля.

После того как улегся весь шум, я наконец зашла в соседкину комнату. Я никогда здесь не была, все было чужим. Вещи не имели для меня никакой ценности. Важна была только она. Старая москвичка, тактичный и тонкий человек. Она для меня стала очень близкой. Я не представляла, как мы теперь без нее будем, и думала о том, что вот был человек, и нет его. И как это так?

Я провела ладонью по пыльному буфету и почувствовала, что рука наткнулась на что-то твердое. Это была старинная крошечная шкатулка. В ней лежала золотая подвеска. Как не заметили ее Мария с Надеждой? Шкатулка лежала практически на виду. Мистика какая-то. Или все-таки Нина Васильевна оставила это специально для меня? Чтобы у меня была о ней память. И коробочка во время этих некрасивых поисков лежала себе вот здесь, у всех перед глазами. Но она не была предназначена никому другому: Нина Васильевна приготовила ее для меня. Последнее «прости и прощай». Я расплакалась, но и испытала чувство облегчения. Я была рада этому знаку оттуда. Я была рада, что в моей семье теперь останется этот знак как память о светлом и хорошем человеке. И через много-много лет, достав эту подвеску, я расскажу своей внучке историю моей соседки. Тихой, скромной и очень хорошей женщины.

Примечания

1

Привет, Вернер! Как дела? (нем.)

2

Ну, хорошо, хорошо! (нем.)

3

Хорошо. Вернер, хорошо. До свидания (нем.)