делай, как знаешь! — она ушла с кухни, оставив меня одного допивать чай.

Без десяти одиннадцать зазвенел звонок. Я открыл дверь:

— Заходите! Здравствуйте!

Первым вошел Василий Макарович, за ним Селифан. Третьим в дверь прошмыгнул шишок и сразу протянул мне свою лапку. Я её осторожно пожал. Maman вышла из комнаты, хотела поздороваться, но словно проглотила язык. Потом она всё же выдала:

— Это кто?

И указала на шишка.

— Это шишок, слуга мой, — ответил Василий Макарович и поздоровался. — Добрый день, Нина Павловна!

Шишок тоже поздоровался, кланяясь в пояс.

— Здрасьте, — проговорила maman. — Вы где будете располагаться?

— На кухне, наверное, — предложил я. — Мы там чаю попьём или кофе. А может, вы позавтракаете, а?

— Лучше чаю, — подал голос Селифан. Лесник кивнул, соглашаясь с ним.

Мы втроём расположились за столом. Maman осталась в комнате, но дверь не закрыла. Шишок присел на пол в углу у газовой плиты и замер, напоминая пенёк, поросший мхом. Я разлил свежезаваренный чай, выставил на стол кусковой сахар, сухари и печенье.

— Угощайтесь!

— Ну, рассказывай, — делая глоток, сказал Василий Макарович.

— В общем, мне нужен дом где-нибудь в глухой деревне, желательно в такой, как Кочары. Для постоянного проживания.

Василий Макарович осклабился, засмеялся:

— Что, уже прочувствовал?

— Ага, — согласился я. — Давит на меня бремя цивилизации. Можно дом построить, если поможете найти мастеров. Деньги у меня есть.

— Это хорошо, что деньги есть, — задумчиво произнес лесник.

— Тут это, — влез в разговор Селифан. — У нас в Кочарах пустой дом есть!

— Вот и я про него подумал! — заявил Василий Макарович.

— Шесть лет назад сосед мой дед Семен поставил сруб, — сообщил оборотень. — Большой, капитальный. Восемь на восемь. Пристройку сделал, окна, двери врезал, когда сруб год отстоял. Даже печь сложил. А остальное доделать не сумел. Умер. Его сын сначала хотел жить там, на лето приезжать, но потом рукой махнул, далеко, мол. Сам-то он в Москве живет, за триста вёрст. Вот и попросил меня присматривать за ним, пока покупателя не найдет. Уже три года, как ищет.

— Участок там большой, — добавил лесник. — Тридцать соток, из них треть в лесу, соснами заросло.

— А сколько он за этот дом хочет?

Селифан пожал плечами:

— Три года назад хотел тысяч десять за него. Сейчас, думаю, за половину отдаст!

— Надо ехать смотреть, — сказал лесник. — А то вдруг тебе не понравится.

— Там колодец есть, сараи всякие, — сказал Селифан. — Старый дом, где дед Семен жил.

Он наклонился и вполголоса заметил:

— Там еще домовой жив!

Василий Макарович хмыкнул и сказал:

— А у нас в леспромхозе я бы плотников моментом нашел. Сейчас им всё равно делать нечего. Выписали бы досок, вагонки. Отделали бы его тебе, что называется, под ключ. Заезжай да живи!

— Надо ехать! — решил я. — Когда?

— Да хоть сейчас! — сказал Селифан.

— Ты погоди, погоди, — возразил лесник. — Сейчас! Когда сейчас? Приедем, уже темно будет. А ему обратно ехать! Завтра-то на работу.

— В школу, — поправил я.

— Вот! — подытожил лесник. — Так что лучше всего на выходных. Сам-то до райцентра доберешься? А я тебя там бы и встретил.

— В воскресенье, — уточнил я. — Где-нибудь часов в десять-одиннадцать в райцентре.

— Вот и договорились!

Я опять поставил чайник на плиту, зажег газ. Через пять минут мы продолжили чаепитие.

— Ведьма-то та еще жива? — будто между прочим поинтересовался я.

— А что ей будет? — отмахнулся Селифан. — Живет по соседству. Пустую развалюху заняла, обжила. Мужиков наняла. Они ей дом обустроили, подлатали. Живёт, хлеб жуёт, травки собирает!

— А что это ты вдруг ведьмой заинтересовался? — усмехнулся Василий Макарович.

— Да тут вопрос один возник…

Я рассказал про Альбину.

— Выучиться она хочет. Дар у неё есть, а умений нету.

— Так поговорить надо с тёткой Цветаной, — сказал оборотень. — Ведьмам обязательно учениц иметь надо. Хотя бы для того, чтоб потом свою силу передать.

— У Альбины уже есть сила, — заметил я.

— И что? Ведьма может к чужой силе свою добавить!

— Антон! — засмеялся Василий Макарович. — У Цветаны перед тобой долг жизни. Она ж сама признала. Так что, если ты попросишь, она тебе никогда не откажет. Да еще спасибо будет говорить! Впрочем, сам ей в воскресенье скажешь. Если не передумаешь.

— Договорились!

Я проводил гостей (разумеется, до машины), вернулся, зашел на кухню с намерением сварить себе кофе.

— Я поеду с тобой! — безапелляционно заявила maman. — Я тоже хочу посмотреть дом. И откуда у тебя деньги?

Я подошел к ней, обнял:

— Обязательно, мэм. Я только-только хотел это тебе предложить.

— А на чём мы поедем?

— На попутке, наверное, — пожал плечами я. — Если машину не найду.

Вариантов с машиной просматривалось не так уж много:

— попросить Дениса — отпадал сразу, незачем чекистам знать про моё будущее местонахождения;

— попросить через батю его знакомого дядю Диму;

— набраться наглости и позвонить Степану, наплевав на советы Дениса. Почему-то вот этот вариант мне нравился больше. Хулиганский, конечно, но стопроцентно проходной.

Глава 34

Глава 34.

Отборочные соревнования

На следующий день я с утра отнес в школу справку из секции, практически торжественно вручив её классному руководителю. Нина Терентьевна улыбнулась, похвалила меня, заявив:

— Смотри! Чтоб первое место занял! И медаль в школу принеси обязательно. Понял? Сфотографируем тебя и повесим на стенд «Ими гордится школа».

— Меня? — пошутил я. — Сразу и вешать? Лучше уж расстрелять. Так гуманнее.

— Ковалёв! — в голосе Нины Терентьевны появились раскаты грома.

— Нина Терентьевна! — я развел руками. — Это только отборочные соревнования. Может, меня еще и не допустят.

— Я тебе дам «не допустят»! — шутливо пригрозила Лавруха. — Вот тогда у тебя будет прогул по всем предметам с отработкой. Понял?

— Ладно, ладно, — сдался я. — Если медаль дадут, принесу, похвастаюсь.

Вообще, насколько я знал, первый этап городских соревнований был назначен на эту субботу на 10.00 в ЦСК — Центральном спортивном комплексе.

Отборочные проходили в СК «Динамо».