Игоря будто окатило ледяной водой, мгновенно навалилась слабость. Он испугался: «Черт, недоставало только в обморок упасть!» — и кинулся вперед.

В два счета он был около упавшего, перевернул того на спину.

Тьма будто расступилась для него. Он видел лицо врага так, точно сияла полная луна, хотя все небо было в тучах.

Тревожные голоса перекликались где-то, метались лучи фонарей.

— Имя! — хриплым шепотом потребовал Игорь. — Имя твое!

Тот был еще жив. Глаза двигались, губы слабо дергались. Изо рта текла кровь.

— Имя! — Игорь ощутил, что вот-вот люто заорет. — Ну?!

Губы того скривились — от чего? От страха, злобы, гнева?..

Игорю показалось, что лежащий хочет кроваво плюнуть ему в лицо.

— Эй! — выкрик раздался совсем близко, и луч фонаря чиркнул по сосне.

И в угасающих глазах вспыхнул безумный отблеск надежды!..

«Ну нет! Хрен вам, а не надежда». Игорь воткнул ствол между этих глаз и нажал спуск.

Виктор Андреев

Он весь извелся в ожидании.

В ночь перед возвращением Коротина никак не мог уснуть, волнение сжигало его. Выпил, еще выпил — и ни в одном глазу. Как воду пил.

Решил лечь спать и ни черта не заснул, весь извертелся. Плюнул, тупо встал. На часах было полтретьего ночи.

Стал смотреть в Интернете всякую чушь. Смотрел, смотрел… наконец почувствовал, что глаза слипаются необратимо, лег — и вырубился.

Проснулся оттого, что кто-то негромко стучал в дверь. Виктор вскочил — мама дорогая, солнце вовсю! Проспал.

Деликатный стук повторился. Виктор кинулся к двери:

— Игорь!..

— Я. — Коротин утомленно улыбнулся.

Виктор смотрел во все глаза и не узнавал друга.

Он изменился…

Не то слово!

Он похудел. Щеки впали, темная щетина обметала их и подбородок, делая лицо хищным, разбойничьим. Глаза сузились, взгляд стал нестерпимо жестким. Нелепо, даже как-то дико смотрелись на этих волчьих глазах интеллигентские очки в золоченой оправе. А сам-то, сам-то!.. Весь в грязи, в каком-то хвойном мусоре!

— Игорь, тебя не узнать, — вмиг севшим голосом сказал Виктор.

Коротин рассмеялся, глаза блеснули знакомым добрым блеском — чудо! Тот, прежний Игорь, вернулся.

— Жизнь такая, — сказал он. — Время. Знаешь, я много понял про смысл и структуру времени. Потолкуем об этом непременно, но не сейчас. Извини, устал, сил нет. Пришел вот, доложился, что жив-здоров, — и к себе. Спать!

— Постой, — спохватился Виктор. — Пять минут! Расскажи, как там все сложилось.

— Ладно, — уступил Игорь. — Пять минут.

…От выстрела обе глазницы маньяка превратились в один темный провал.

— Вон он! — яростно вскрикнул кто-то из патрульных, увидав вспышку.

Игорь отшвырнул пистолет подальше и рванул в другую сторону. Тьма — хоть глаза коли! Каким-то сверхчутьем он угадывал стволы сосен, уворачивался от них, за спиной мерещился тяжкий ментовский топот… «Лишь бы не стрельнули сгоряча! Возьмут — шут с ним, посижу в камере, да и исчезну…»

Мысль сорвалась, ибо сорвался сам Коротин. Правая нога шагнула в пустоту, и он полетел в никуда.

Никуда — сильно сказано, конечно. На самом деле кувыркнулся с невысокого обрыва и дальше по склону кубарем, успев схватить в кулак очки. «Будь что будет!» — мелькнула вздорная мысль.

Но ничего особенного не было. Докатился куда-то, вскочил, огляделся. Вроде цел. Впереди — поляна, дальше — лес. Еще дальше, догадался, река…

— …Ну, прочее неинтересно, — заключил Игорь. — Ночь блуждания по лесу, по речному берегу… Все! Я спать.

Проводив Коротина, Виктор побродил по комнате, остановился у окна. Зачем-то он попробовал представить себя на месте Игоря. Каково это — выстрел в упор и смерть врага? Смог бы я так?..

На оба вопроса он так и не ответил. Стоял, смотрел в окно — и чувствовал, как что-то происходит с этим миром и лично с ним, Виктором Андреевым. Что-то очень важное. Может быть, роковое.

Структура времени

Мы все — кто совсем смутно, кто яснее — чувствуем, что в этом коридоре времени, куда незаметно завела нас судьба, есть какие-то странные закоулки, боковые ходы и даже люки в потолке. Куда они ведут?.. Нам всегда некогда, жизнь гонит нас дальше и дальше, и хотелось бы взглянуть в эти таинственные проходы… но бежим, бежим, бежим!

Потом этот бег замедляется. Собственно, бежать уже некуда. Остается идти, хромать, ковылять — как хочешь, дело твое. Да и дела-то уже никакого нет. И закоулки-переулки все пропали, только голый коридор, сплошные стены… и все это уходит в сумрак, а за ним — полная тьма.

Смерть.

Преддверие

Самолет набрал высоту, вошел в крейсерский режим. Люди задвигались, начали вставать. В салоне появилась улыбающаяся стюардесса:

— Уважаемые пассажиры, сейчас вам будет предложен завтрак!..

Виктор слегка подтолкнул Игоря локтем:

— Перекусим?

Но тот отрицательно покачал головой:

— Нет, ты знаешь, ничего не хочется. Чувство такое, будто сжигает что-то изнутри… Но это нормально в данной ситуации. Пока не разрешится, вряд ли хоть что-то в горло полезет.

Виктор хмыкнул, протянул с сомнением:

— А если еще неделю не разрешится?

— Нет, — твердо заявил Игорь. — Поверь моей интуиции еще раз. Сегодня все закончится.

— Сегодня — узнаем, — поправил осмотрительный Андреев. — Может быть. А закончится или нет… Это, по-моему, еще бабушка надвое сказала.

— Тоже верно. — Игорь улыбнулся. — Ну, друг любезный, ты подкрепляйся, если хочешь, а я вздремну. Это сейчас самое лучшее.

Он откинулся на спинку кресла, задремал. Виктор стал завтракать, но мысли его были далеко отсюда. Слова Игоря о том, что все вот-вот решится, зацепили и не отпускали.

Виктор не ожидал, что он так втянется в эту Игру. Втянулся, однако. Почти физически чувствовал, как она захватывает его, как хочется знать, что будет дальше… как волнение вкрадчиво пробегает по спине тонкими паучьими лапками.

«Тоже мне игрок!» — посмеялся он сам над собой и постарался остыть. Спокойно… Спокойно… Прав психолог Коротин: самое лучшее сейчас — хотя бы вздремнуть.

Попытался, но получилось не очень, в отличие от Коротина, который уснул профессионально. Виктор упорно полулежал с закрытыми глазами, но волнение, даже какая-то тревога так и дергали его, невнятно воплощаясь в каких-то человекоподобных очертаниях что ли?.. А может, нет. Может, это не человеческое, но больше, чем человеческое, нечто огромное, внушающее…