«Или очень хорошим хранителем», – добавил он про себя.

– Ха! – И Джастес снова принялся расхаживать по палатке.

– Ваше величество, мне обязательно нужно вернуться в Лютадель. Там… происходят события, в которых я должен участвовать. Думайте что угодно о моем народе, но вы отлично знаете, что мы честны. То, чем я занимаюсь, не связано с политикой, войнами, тронами и армиями. Это важно для человечества.

– Ученые всегда так говорят, – приостанавливаясь, буркнул Джастес. – Эленд всегда так говорит.

– Как бы то ни было, – продолжал Сэйзед, – вы должны позволить мне уйти. В обмен на свою свободу я доставлю послание от вашего величества королю Эленду, если пожелаете.

– Я мог бы послать гонца в любой момент!

– И на одного человека уменьшить число тех, кто защищает вас от колоссов?

На секунду Джастес замер.

«Ага, так он их все же боится. Хорошо. По крайней мере, он не безумен».

– Я уйду, ваше величество. Не хочу быть наглым, но я вижу, что у вас нет условий для содержания пленников. Вы можете меня отпустить или отдать колоссам. Но я бы поостерегся приучать их к человекоубийству.

– Хорошо, – пристально посмотрев на Сэйзеда, согласился Джастес. – Тогда ты доставишь послание. Скажи Эленду, что меня не заботит секретность нашего приближения, равно как и точное число моих воинов. Хотя лучше уж тебе быть точным! У меня более двадцати тысяч колоссов. Ему со мной не справиться. Хотя ему и с другими не справиться. Но если эти крепостные стены будут в моем распоряжении… что ж, я могу отбиться от обеих армий для него. Скажи, чтобы прислушался к голосу рассудка. Если он отдаст атиум, я позволю ему сохранить Лютадель. Мы можем быть соседями. Союзниками.

«Одному не хватает денег, другому – здравого смысла», – подумал Сэйзед.

– Очень хорошо, ваше величество. Я поговорю с Элендом. Только мне нужны мои вещи.

Король раздраженно махнул рукой. В ожидании, пока вернут его имущество, а потом соизволят вывести из лагеря, террисиец спокойно отошел в сторону и размышлял о том, что сказал Джастес. Сетт, Страфф… И все они пытаются отнять у Эленда его город…

Если Сэйзеду требовался тихий уголок для научных изысканий, он точно бежал не в том направлении.

Прошло несколько лет, и я стал примечать знамения. Пророчества были мне известны – я же, в конце концов, террисийский Мироносец. Только не все мы веруем – некоторых вроде меня больше интересуют другие вопросы. Проводя время рядом с Аленди, я не мог не задумываться об Ожидании. Казалось, что все знамения относятся именно к нему.

– Это опасно, ваше величество, – заявил Доксон.

– Это наш единственный выход, – возразил Эленд.

Он стоял за своим столом, как обычно заваленным книгами. Свет, падавший из окна кабинета, освещал короля со спины, лучи окрашивали белый мундир в блестящий темно-красный цвет.

«Он и впрямь выглядит внушительнее в этом наряде», – думала Вин, заняв бархатное кресло, в котором Эленд обычно читал.

Ор-Сьер неподвижно лежал на полу у ее ног. Вин все еще не знала, как относиться к переменам, произошедшим в Эленде. Дело было не только в одежде и новой прическе: когда он говорил, то теперь держал спину прямо и выглядел более властным. Он даже начал упражняться во владении мечом и тростью.

Вин покосилась на Тиндвил. Наблюдая за происходящим, степенная террисийка сидела на жестком стуле в дальней части комнаты. Спину держала прямо и, несмотря на цветастую юбку и блузку, выглядела словно леди. Не скрещивала ноги, как это любила делать Вин, и никогда не носила брюки.

«В чем ее секрет? Я потратила год, убеждая Эленда попрактиковаться в фехтовании. Тиндвил и месяца тут не провела, как он озаботился тренировочными боями».

Вин чувствовала невольную обиду. И переживала из-за этого нового, уверенного короля-воина – переживала, что он превратится совсем в другого человека, не похожего на того, которого она любила.

А вдруг она станет ему не нужна?

Вин еще глубже вжалась в кресло.

– Эл, ты же понимаешь, что в лагере врага мы не сможем тебя защитить, – пытался убедить короля Хэм.

– Я не уверен, что вы сумеете это сделать и тут, – парировал Эленд. – Учитывая целых две армии, которые расположились чуть ли не у самых стен, это крайне проблематично.

– Верно, – согласился Доксон, – но я боюсь, что вы войдете в лагерь и уже не выйдете.

– Только если проиграю. Если же я буду следовать плану – убеждать отца, что мы союзники, он позволит мне вернуться. Я мало участвовал в дворцовых интригах, когда был моложе, однако кое-чему все-таки научился – манипулировать своим отцом. Я знаю Страффа Венчера и уверен, что смогу с ним справиться. Кроме того, он не хочет меня убивать.

– Ты в этом уверен? – потирая подбородок, поинтересовался Хэм.

– Да, – кивнул Эленд. – Как-никак не он, а Сетт подослал ко мне убийц. Это не просто так. Кого еще Страфф может оставить руководить Лютаделью, как не собственного сына? Он думает, что может мною управлять и сумеет заставить отдать Лютадель. Если я сыграю по его правилам, то смогу натравить его на Сетта.

– В этом что-то есть… – признался Хэм.

– Да, – снова вмешался Доксон. – Но что удержит Страффа от того, чтобы просто взять вас в заложники и тем самым открыть себе двери в Лютадель?

– Сетт за его спиной, – пояснил Эленд. – Если он будет сражаться с нами, то потеряет людей – много людей – и подвергнет себя атаке со спины.

– Но у него будешь ты, мой друг, – заметил Бриз. – Ему не надо будет атаковать Лютадель – он просто заставит нас сдаться.

– Я прикажу, чтобы вы не подчинились ему даже в этом случае. Для чего я и создал Ассамблею. У нее есть полномочия выбрать нового короля.

– Но почему? – не понимал Хэм. – Зачем такой риск, Эл? Давай подождем еще немного и посмотрим, сможем ли мы заставить Страффа встретиться с тобой на нейтральной территории.

– Тебе придется послушаться меня, Хэм, – вздохнул Эленд. – Осада там или нет, но мы не можем сидеть сложа руки. Или просто умрем от голода, или одна из этих армий все же решится прервать осаду и атаковать, понадеявшись взять наши стены, а потом развернуться и немедленно напасть на своего врага. Это нелегко, но они вполне могут на такое пойти. Что в конце концов и произойдет, если мы не начнем игру, настраивая королей друг против друга.

В комнате стало тихо. Все повернулись к Колченогу, который кивнул. Он был согласен.

«Хорошая работа, Эленд», – подумала Вин.