– Будь ты проклят, оборотень… – процедил Яфет.

Он быстрым и точным ударом снес врагу голову.

И вновь ринулся в бой. Меч опять вошел во вкус и убивал еще быстрее, одного врага за другим.

Пока клинок разил почти без его участия, Яфет видел, как один за другим его дружинники падают под ударами лесных людей, сраженные топорами с насадками из камня. Вскоре поляна была усеяна изрубленными телами. Большая часть из них – отборные воины, что пришли с ним из Златокоры.

Он заметил и убитого Малаганта. Руки раскинуты, остекленевший взор невидяще уставился в лес. Чуть дальше лежит Шатур. В живых остались лишь Громострел и Соколиный Клюв. Оба отчаянно отбиваются от пятерых воинов в шкурах. Заметно, что силы обоих ветеранов уже наисходе.

Яфет никак не мог сразить человека в волчьей жилетке с коротко обрезанными волосами и косматой бородой. Тот ловко орудует каменным топором, вовремя отступает, избегая ударов, парирует, когда Меч выбирает момент для атаки.

Лесной воин озлобленно скалит зубы, словно уже знает, что до победы осталось самая малость. Яфет чувствует, как из Меча в него вливается добавочная мощь, но уже ее столько, что идет не впрок. Сердце бешено колотится, в висках стучат молоты, а легкие раздуваются, подобно кузнечным мехам. В ушах шумит кровь, пот разъедает глаза.

Парень в волчовке резко шагнул навстречу, но затем…опустил оружие. Яфет в недоумении остановился, оглушенный грохотом собственного сердца.

На затылок обрушилось тяжелое. Острая боль охватила голову. Яфет ощутил, как подкосились ноги. Меч выскользнул из разжавшихся пальцев, и тцар рухнул лицом в разогретую солнцем траву.

Смутно чувствовал, как вражеские воины навалились, принялись заламывать руки. Собрав последние силы в кулак, Яфет взревел. Он сопротивлялся, как заганный зверь, но лесные оборотни превосходили и числом, и силой. Ему туго связали руки, на голову натянули мешок.

Судя по громкой и ухабистой ругани Громострела, с ним проделали то же самое. Тцара резко подняли и поставили на ноги. Он ощутил грубый толчок в спину и нехотя подчинился невысказанному приказу идти вперед.

Глава 25

Он двигался вслепую. Голова в мешке вспотела. Едкие капли пота сползают по лицу, норовят попасть в глаза, в рот. Яфет то и дело опускал взгляд – шнурок мешка затянули вокруг шеи нетуго, оставив возможность смотреть хотя бы под ноги.

Тропинка, где их гнали, поначалу была ровной. Изредка попадались корни, вспучивались небольшиие земляные холмики. Одни раз Яфет чуть не упал. С трудом сохранив равновесие, двинулся дальше. Держать направление оказалось нетрудно – вокруг звучат негромкие голоса звероватых лесных воинов.

От них идет стойкий запах пота, смешанный с лесными запахами – травы, листьев, древесного сока – как будто люди пропитались ими насквозь, как полежавшие в тухлой воде тряпки.

Тцар споткнулся, успел выставить перед собой связанные руки, пальцы налетели на камень. Однако хруста поломанных костей не услышал. Колнчики пальцев взорвались острой болью.

Две пары рук с натугой воздели его на ноги, в спину дали сильный и грубый толчок. Яфет стиснул зубы. На ходу попытался освободить запястья, но тугие веревки не поддавались.

– Кто вы такие? – услышал он охрипший голос Соколиного Клюва. – Какого роду-племени?

– Дойдем до Деревни, – прогудел голос впереди Яфета, – там и поговорим, чужак. Ежели ты из нежити, то легкой смерти не дождешься!

Язык, на котором они говорили, звучал странно, но казался знакомым. В Вавилоне говорили совсем на другом наречии, но этот язык Яфет слышал с детства, разве что некоторые слова звучат чуть иначе. Отдаленно похоже говорил его родители, братья и все, кто жил до Потопа.

Раздалось рычание, пахнуло шерстью и свежей кровью. Он узнал запах волка. Запястья машинально напряглись сильнее, Яфет принялся осторожно ими крутить, перетирая веревки.

– Смотрите-ка, – с насмешкой заметил человек в волчьей жилетке, – этот пытается освободиться.

– Ну да веревки хорошие, крепкие, хрен перекрутишь, – проворчал другой. – Эй, а вот и Армак прибежал. Здорово, волчара.

Яфет уже успел разобрать имена некоторых из этих лесных людей – Боромир, который, похоже, тут главный, еще Тарас.

Раздался глухой звук, словно человек бросился на землю и крепко ударился всем телом. Послышался человеческий голос, в каждом звуке ярая звериная мощь:

– Жаль, нам запрещают перекидываться возле деревни. Так бы и бегал в звериной шкуре до заката!

В голосе слышалось безмерная радость и одновременно тоска:

– Ночь бы в землянке с семьей, а на утро опять в волка! Вот была бы жисть!

В ответ прозвучало угрюмо-нравоучительное:

– Ежели долго в звериной личине, скоро захочешь остаться в ней навсегда! Древний зверь, что в каждом из нас от рождения, возьмет свое!

– Ну и что Тарас! – сказал Армак с жаром. – Это ж такое счастье!

Яфет уже мысленно нарисовал образ разговаривающего – молодой, крепкий воин. Его массивными кулаками можно разбить трухлявый пень в пыль, ежели лупить со всей дури. Чутье подсказало, что у него длинные волосы. Идущий от него звериный запах бьет в ноздри тугой, гадостной волной.

– Еще бы, – сказал Боромир в ответ и сплюнул с ненавистью. – Волком нашему брату вообще не жизнь, а малина. Работать не надо, сдерживать себя тоже, бегай весь день по лесу. Море запахов, звуков, которые не может ощутить человек!

– А, может, мне это нравится! – воскликнул Армак снова. – Может, я вот так и хочу весь день наслаждаться!

– Сперва ты быстро станешь забывать родню, – мирно сказал тот, кого величали Боромиром. – Потом забудешь, как перекидываться в человека. Быть зверем на самом деле – это проклятие. Звери живут инстинктами. Искра Рода постепенно в тебе угаснет. И если в итоге вернешься в Деревню, все равно останешься волком. Станешь бросаться на своих. Тебя забьют кольями!

Армак умолк, Яфет ощутил от него волну злости и непонимания. Вскоре снова раздался тихий шелест звериных лап, глухо зарычало. Сухо шмякнулось, словно на землю бросили мешок с мукой, и затем тцар вновь услыхал человеческий голос.

– Почему не убили чужаков прямо у болота? – спросил новоприбывший напористо. – Надо было связать им руки и утопить! Вот была бы потеха, ха-ха!

– Пусть Огневит разбирается, кто они такие, – ответил Боромир. – Ежели нежить, как мы думаем, то забьем – кольями и камнями, Комар. Как обычно.

– А потом уже можно и принести в жертву, – добавил еще один. – Боги порадуются. Глядишь, и на нас благосклоннее станут смотреть.

– Боги, Тарас, – сказал Комар со знанием дела, – любят молодых сочных девок. Прям, как наш Огневит.

Вокруг захохотали.

– А за трех избитых до полусмерти пленников, двое из которых старики,