Яфет медленно утерся, посмотрел вокруг. Их окружили могучие, широкие в обхвате деревья. Кроны раскинулись высоко над головами, шелест листьев похож на голоса, проклинающие вторгшихся в лес чужаков.

– Мне вот всегда было интересно, – говорил Шатур, где-то в середине строя, – отчего у этого града такое название – Вавилон. Жил там не долго, узнать у местных не успел.

– Говорят, его в древние времена заложил князь Вавила, – сказал Соколиный Клюв отстраннено. – По легенде, тоже из Гипербореи. Вообще, говорят, все города на свете основали гиперборейцы. Даже в Африке, где бегают голожопые аборигены. И далеко на востоке в Хитае – тоже они.

– Вот это да! – удивился Шатур. – Никогда бы не подумал! А чего ж тогда в Хитае все узкоглазые?

– Похоже, гиперборейцы вообще всюду успели побывать, – проговорил волхв задумчиво. – И Вавилон, согласно книгам, они основали, и в южные страны вроде бы тоже они спускались в древности. Говорят, они умели строить крылья и летали, как птицы. У тех, кто долетал до Хитая, глаза сузились от холодного встречного ветра. С тех пор так и ходят, с прищуром.

– Брехня! – бросил со знанием дела идущий впереди Громострел. – Зуб ставлю, что враки. Да и Вавилон, кстати, не этот твой Вавила основал.

– А кто же тогда? – поинтересовался волхв саркастически. – Просвети нас темных.

– Я, в отличие о вас, – сказал старший воевода с опломбом, – когда заходил в храмы по ночам, не стеснялся разговаривать с женщинами.

– Это которые с прихожанами разговаривают голые и за деньги? – уточнил Соколиный Клюв едко. – Довольно уже хвастаться подвигами.

– Нет, ты послушай, – невозмутимо настаивал Громострел. – Представительницы этой древнейшей профессии при храмах много чего знают. Они рассказывали, что на местном языке Вавилон произносится, как Бабелон. И означает – бабье лоно. Потому что там рядом река, забыл, как ее…а, вот, Ефрат. Тоже, в общем, как лоно для города. Они ж бабьему лону даже поклоняются. Отсюда и название города. А не в честь какого-то там Вавилы, которого насадили на вилы.

Соколиный Клюв высокомерно фыркнул и предпочел не отвечать. Дальше шли в молчании. Яфет вслушивался в звуки леса, подставлял лицо ветерку и теплым солнечным лучам. К жаре уже успел привыкнуть, на ползущие по голове капли пота не обращает внимание.

Внезапно тцар остановился, жестом велел стоять и воинам за спиной. Впереди раскинулась широкая поляна. В центре, подобно велету, высится могучий дуб с разлапистыми ветвями. Земля вокруг вспучивается буграми, там видны вылезшие на поверхность толстые, как бревна, корни.

На дубе висит человек громадного роста в лохмотьях. Широкие ладони прибиты к стволу, на солнце поблескивают широкие шляпки заржавевших железных гвоздей.

Яфет на всякий случай обнажил Меч. Знаками велел четверым воинам обойти дерево, проверить, нет прибит ли кто на той стороне. Сам же вместе с Громострелом подошел к несчастному.

Тот ростом на голову ниже Яфета, как раз ровня Громострелу и Соколиному Клюву.

Голова покоится на широкой, как дверь, груди. Борода и спутанные волосы свисают до пояса. На затылке сидит здоровенный ворон, методично клюет в темечко.

Яфет приблизился, брезгиво взмахнул Мечом.

– Кыш! – бросил он. – Кыш, падальщик!

Ворон с недовольным карканьем взвился в воздух и улетел. Наевшийся, летит тяжело, с натугой лупя по воздуху крыльями. Волхв подошел и приложил пальцы к шее несчастного. Затем посмотрел на Яфета и Громострела, глаза удивленно расширились.

– Живой! – сказал он. – Ворон, сволочь, даже не дал толком помереть. Экий герой…

– Добейте, чтоб не мучался, – хмуро приказал Яфет. – Подарите легкую смерть.

***

Они еще сильнее углубились в Лес, тропинка потерялась среди высокой травы. Перепрыгивали через поросшие мхом камни, валежины, обходили овраги.

Деревья стоят плотнее, ветви так и норовят выцарапать глаза, вцепиться в волосы. Словно бы с сожалением касаются кожаных доспехов и кольчуг, жалея, что не могут пробиться сквозь них.

Громострел впереди с воинами, от скуки рубит ветви топором с таким удовлетворенным хэканьем, словно спасает мир от вселенского зла.

Несколько раз Яфет слышал из кустов глухое рычание. Он мог поклясться, что один раз мелькнул силуэт огромного волка, но больше ничего такого не казалось.

На них напали внезапно, когда Громострел уже предложил передохнуть и уселся на ближайший выворотень. Громадные для обычных воинов, но все же ниже Яфета, люди в жилетках из волчьих шкур стремительно выпрыгнули из-за деревьев. Атаковали, не говоря ни слова, пустив в ход рогатины, топоры и дубины.

Неслышно появились громадные черные волки. Потянуло звериным духом. Рыча, они бросились на Яфета с дружинниками.

– Обротни! – взервел Громострел, выхватывая из ременной петли громадный топор. – Те самые! К оружию!

– Бейте их! – гаркнул Шатур. – Не скупитесь! Места под дерном хватит всем!

Он ринулся на великанов, яростно вращая перед собой мечом. Воины Яфета рассредоточились, враги выше и сильнее, но их вдвое меньше. Они дружно встретили этих громадин по двое и по трое, окружили и принялись атаковать со всех сторон.

Яфет отчаянно рубился с заросшим бородой по самые глаза лесным воином, отпрыгивал от ударов его дубиной. Наконец, Меч в его руке подрубил ему ногу и тут же с громким хрустом раскроил голову.

С каждым новым ударом Яфет ощущал прилив свежих сил, будто они текут из поверженного врага через рукоять Меча. Клинок зажил собственной жизнью – рубит, колет, добивает, едва не выворачивая кисть.

Ни один вражеский удар не достал Яфета. Меч умудряется отражать и удары дубины, а один раз даже ее перерубил. Мир вокруг тцара слился в сплошное марево с оттенком крови и сладковатым медным привкусом на губах.

Он мельком заметил, как гигант поразил Шатура в живот рогатиной. На воина рядом напрыгну массивный черный волк. Повалил на землю, впился зубами в горло.

– Нет! – яростно ревел машущий рядом топором Громострел. – Меня так просто не взять, сволочи! Я вас всех похороню! Скормлю трупы свиньям!

Он был похож вставшего на дыбы медведя, которого окружили звери повыше и покрупнее. Со лба срываются частые капли пота, он едва успевает отражать удары, с трудом наносит в ответ.

Яфет сразил еще одного, и тут на него бросился волк. Тцар насел на четырехногого врага, Меч в его руке вновь не знает покоя, сверкает золотистым огнем. Наконец, кончиком клинка достал свирепого зверя.

Волк отшатнулся. Тцар в изумлении увидел, как зверь со всей силы грянулся о землю. Поднялся обнаженный широкоплечий мужчина с густой бородой. С трудом держится на ногах, прислонился к дубу, зажимает на груди кровоточащую рану. Лик бледный, но вызывающе смеется Яфету в лицо.

– Ты…победил…Но лучше умру