на ней имя владельца — «Акакий» и, видимо, его прозвище, заменяющее фамилию, — «Мураг». Профессор Гейман находит возможным читать эту надпись: «Акакий Мурманец». На второй рукоятке ножа также имеются следы резной надписи вязью.

Какова была цель путешествия 1617 года? Главная причина, побудившая отправиться этих людей в столь опасное путешествие, как считают Долгих и Окладников, — добыча ценного пушного зверя, шкурки которого, несомненно, предназначались не для собственного потребления, а для торговли.

Исследования на острове Фаддея и в заливе Симса позволяют также ответить на вопрос, откуда шли русские промышленники. Первое предположение было, что они шли с востока на запад, из Якутии, с Лены, Оленька и Хатанги, к Таймырскому полуострову. Против этого свидетельствует чисто хронологическое обстоятельство: первые русские появились на Лене только в 30-х годах XVII века, и вплоть до 40-х годов этого столетия Лена, Вилюй все еще оставались новыми для них реками. Олекминский и Якутский остроги были построены только в 1632 году, то есть спустя 15 лет после появления русских мореходов у острова Фаддея и в заливе Симса. Верхоянск основан в 1638 году, Зашиверск — в 1639-м, а Нижнеколымск — в 1644 году, через 25 лет после предполагаемой даты. На севере Якутии в то время, следовательно, еще не существовало таких центров, откуда могли бы выйти в далекий путь на запад русские мореплаватели-промышленники. К востоку от Енисея в начале XVII века лежали одни только неведомые и неиспользовавшиеся безграничные девственные леса и тундры, заселенные воинственными племенами, о которых ходили разные фантастические рассказы. Промышленники наверняка шли с запада на восток. В пользу такого вывода свидетельствует и вся историческая обстановка начала XVII века. Если восток был совсем лишен русского населения или только начинал осваиваться русскими, то к западу от Енисея за Полярным кругом уже давно существовал крупный экономический центр, на который опиралась хозяйственная, политическая и культурная жизнь русских на Крайнем Севере. Это была Мангазея. Основанный в 1601 году мангазейский город, закинутый в глубь студеной тундры, почти под самый Северный полярный круг, несмотря на все невзгоды своего местоположения, был в течение пяти десятилетий XVII века одним из важнейших центров русских промыслов Сибири.

Таким образом, вряд ли можно сомневаться, что промышленники, путь которых так трагически закончился около 1617 года, также шли с запада, со стороны Мангазеи, направляясь в новые, дикие еще пространства северо-восточных областей Сибири. Археологические находки у восточного побережья Таймырского полуострова заставляют совершенно по-новому взглянуть на ряд важнейших вопросов, относящихся к нашему Северу, в частности, к истории русского полярного мореплавания.

Если бы не остановки в пути, задержавшие экспедицию, и не ранняя осень, то Миддендорф, вероятно, дошел бы до залива Симса, где он не мог бы не заметить остатки лагеря русских промышленников. И тогда его слова о возможности освоения Таймырского полуострова русскими в более раннее время имели бы не отрицательную, а утвердительную концовку, и Норденшельду не пришлось бы считать себя первым мореходом, обогнувшим мыс Челюскина.

Были ли известные промышленники, которые столь трагично закончили свое путешествие, первыми? Ленинградский археолог Л. Хлобыстин несколько лет назад нашел на севере Таймыра остатки плавилен и следы поселений людей, живших там несколько тысяч лет назад. Именно в то время человек впервые вышел к северной оконечности Азии. Время, казалось, навечно вычеркнуло из памяти человеческой и этих людей, вооруженных луком и копьями с каменными наконечниками, и русских промышленников, в начале XVII века обогнувших мыс Челюскина, и исследования самого Челюскина. Но история, как правило, рано или поздно вносит свои поправки, благодаря которым перед нынешним поколением предстает титанический труд наших предшественников. И на вопрос «Кто был первым?» правильно, видимо, ответить, что по-своему первыми они были все.

Преемственность и традиции

Сибирская археология на подъеме. И это связано с целым рядом объективных факторов. Исследования многих поколений, начиная с середины XIX века, заложили хороший фундамент. Быстро растут местные кадры археологов. Если до 60-х годов в Сибири работали в основном специалисты из европейских центров нашей страны, то в настоящее время в Новосибирске, Владивостоке, Кемерове, Иркутске, Якутске, Омске, Томске, Барнауле и других краевых и областных центрах работают квалифицированные исследователи, сложились дружные коллективы, создаются свои школы. Но, несмотря на это, в Сибири еще много мест, где не побывали специалисты. И даже районы интенсивного изучения хранят удивительные тайны прошлого, и неустанный поиск дает свои результаты.

Многие проблемы, над которыми сегодня работают археологи, не региональные, а имеют важное международное значение. Проблема первоначального заселения человеком Сибири… Совсем еще недавно, 20–30 лет назад, считалось, что первый человек, который разжег свои костры в Сибири, был человеком современного физического типа, а начался процесс заселения 20–25 тысяч лет назад. Открытие нижнепалеолитических комплексов на Алтае, в Приангарье, Якутии, на юге Дальнего Востока удревнило начало этого процесса более чем в 10 раз. Предстоит многое сделать специалистам, чтобы ответить на многие вопросы оппонентов, и вопросы справедливые. Здесь очень важны совместные работы ученых разных наук: археологов, палеоантропологов, геологов, палеонтологов, палеогеографов и других. Лишь комплексные исследования позволят в полном объеме воссоздать экологические условия того времени, наметить направления миграционных путей человека в нижнем палеолите. Разработка этой проблемы только начинается, и в будущем предстоит сделать еще немало.

Не менее сложная и волнующая проблема связана с решением вопроса о формировании в Сибири человека современного физического типа — хомо сапиенса — и его культуры. На Алтае на основании типов каменных орудий, техники их первичной и вторичной обработки хорошо прослеживается непрерывность линии развития от мустье до этапа развитого верхнего палеолита, что свидетельствует о преемственности культуры мустьерского человека и человека разумного. Особенно убедительно это показали раскопки в Денисовой пещере на реке Ануй, расположенной в 100 километрах от пещеры Окладникова, где найдены остатки неандертальца, слои с находками которого перекрывают верхнепалеолитические горизонты. В Денисовой пещере выделено двенадцать палеолитических слоев. Нижние семь относятся к мустье, а вышележащие пять — к верхнему палеолиту. Преемственность форм и типов каменных орудий верхних и нижних горизонтов очень хорошо выражена.

Исследования последних лет на Алтае позволяют не только значительно расширить район становления человека современного физического типа, но и поставить новую, очень интересную проблему. Традиционно считается, что человек разумный сформировался 35–37 тысяч лет назад. А так ли это на самом деле? Может быть, следует значительно удревнить время зарождения культуры человека верхнего палеолита? По нашим наблюдениям на материалах Алтая, 40 тысяч лет назад и ранее уже появились основные типы орудий труда, характерные для