Когда я попробовал заикнуться об этом сестричкам, они меня немного успокоили, напомнив, что я — копия прабабки, а следовательно, бюст иметь должна как у той. Поискав портрет бабуси, почти расслабился — там и до Нираны недотягивало.

Только немного успокоился по этому поводу, как вспомнил, что при начале роста женских выпуклостей еще одна проблема стартует — месячные. Снова впал в депрессию. Я помню, у моей сестры в том мире, когда это дело началось, она себя так плохо чувствовала, что целый год ходила по врачам, пила какие-то таблетки и имела справку, освобождающую от физкультуры. Бог ты мой, откуда здесь таблетки…

Я стал совершенно нервным и дерганым, хотя и до этого вел себя несколько более эмоционально, чем все в этом мире. Я так понимаю, определенную роль и влияние на поведение имеют возраст и пол тела. Но теперь меня почти трясло. Стоило только хоть немного почувствовать себя не так, как обычно, и я уже ожидал, что вот-вот… сейчас-сейчас…

В какой-то момент меня отловила Яджина и, зажав в углу, долго пытала, что случилось. Я сначала пытался отнекиваться, но потом все же сдался. Узнав причину моего странного поведения, она долго смеялась. Я чуть не обиделся. Она сообщила, что знает и делает для наших девочек специальный напиток, который позволяет не истекать кровью регулярно и чувствовать себя при этом нормально. Главное, попить его с полгода каждый день, а затем лишь каждое полнолуние, два дня до него и два после, принимать. Мне сразу полегчало, и, чтоб совсем успокоиться, я потребовал с этого же дня начать поить меня. Посмеявшись над моими страхами, Яджина пошла готовить напиток.

В доме Беруччи жизнь постепенно наладилась. Даже дядюшка Лии хоть еще и выглядел как человек перенесший тяжелую болезнь, но уже бодро перемещался по дому. Даже в сад стал выбираться, посидеть на свежем воздухе. На всякий случай с ним постоянно находились двое из команды. Травами и лекарствами его поили литрами, я бы столько не осилил, а дядюшка пил и нахваливал.

Наготовив настоек и научив сестриц стряпать отвары для дяди, Яджина смоталась на месяц в наше имение. Дочь проведала, проверила, как та управляется в лавке с тетушкой Биатой, прочитала им несколько лекций-моралей и с целым возом трав вернулась к нам.

С ней приехал и магистр Трэвор. Поселили мы его у дядюшки, с которым они прекрасно поладили. Эти двое уважаемых людей и порекомендовали открыть при трактире лавку по продаже трав и настоек. Аргументировали это тем, что народ в команде редко болеет, дядюшка на пути выздоровления и уже не требует много внимания, и Яджина остается без работы. А если она будет работать в аптеке, то и ей будет интересно, и нам дополнительная прибыль не помешает.

Все согласились с этой идеей. Подискутировав, решили отдать под аптеку подсобное помещение с отдельным входом. Еще целый месяц затратили на его обустройство. И когда все было готово, решили открывать заведение. Правда, тут возникла одна непредвиденная проблема — на это надо было получить разрешение городских властей.

Мы дали пару серебряных служащему, и тот приготовил нам все необходимые бумаги. Однако он предупредил, что получить разрешение и подпись городского головы сложно и, возможно, будет стоить нам недешево. По такому поводу за подписью я собрался идти лично. В крайнем случае кольцо покажу.

Прихватив с собой четверку девчонок из команды, с документами я явился в городскую управу.

Здание выглядело солидно, вероятно, тоже из какого-то замка перестроили. В приемной тусовалась куча народа. Оглядев их и прикинув количество просителей, а также скорость движения служащих, я понял, что тут можно месяц жить, и еще не факт, что попаду на прием.

Протолкался к одному из служащих. Народ пытался рычать, но, увидев у носа ножи и посохи моей охраны, заткнулся. Меня хватило минут на пятнадцать спокойного разговора и еще на пять минут стучания кулаком по столу. Чиновник же, как заводная кукла, блеял лишь пару слов: «Записывайтесь в очередь».

Не вынеся такого издевательства, я со всей дури врезал посохом по столу. От удара подпрыгнула чернильница. Служащий попытался поймать ее, но лишь зацепил рукой, и, закрутившись в воздухе и разбрасывая капли во все стороны, «непроливашка» приземлилась прямо ему на колени. Размазывая чернила по лицу, он заорал: «Стража!»— и нырнул под стол.

В помещение вбежало пятеро стражников. Просители прижались к стенам, стоящие ближе к двери вылетели на улицу. Мы ощетинились посохами, стража — копьями. В этот момент в помещение вошел знакомый нам капитан.

— Что здесь происходит?! — прорычал он, обводя окружающих грозным взглядом.

Разглядев меня в окружении девочек, капитан побледнел. Судорожно сглотнув, он отдал какой-то приказ страже, и та бросилась выгонять всех на улицу.

— Приветствую вас, сударыня. Позвольте узнать, что привело госпожу в наше заведение? — насколько смог любезно, поинтересовался он у меня.

— Я тоже вас приветствую. Мне необходимо подписать разрешение на открытие аптеки, а эти придурки даже не желают ничего выслушать, — слегка раздраженно ответил я.

Тут же открыв своим ключом внутреннюю дверь, капитан повел меня по длинному коридору, на ходу принося извинения и разъясняя ситуацию.

— Сударыня, простите их. Они лишь мелкие и тупые служащие. Сейчас мы этот вопрос решим. Прошу вас, — открыв дверь в кабинет головы, пригласил капитан.

За столом сидел крупный мужчина лет шестидесяти. Его лицо напоминало каменную маску. Если б не необходимость, вряд ли захотелось бы с ним общаться.

— Кто позволил? Кто вас пропустил? — прорычал мужик.

— Я привел. Нужно подписать разрешение на открытие и содержание аптеки, — сердито выговорил капитан.

Судя по поведению, они либо друзья, либо бизнес по обиранию других вместе делают.

— А почему я должен подписывать? — на каменном лице прорезались некоторые эмоции.

— Сударыня, прошу вас, не обижайтесь на него. Он сейчас подпишет, — натянуто улыбнувшись мне, капитан положил мои бумаги перед головой.

Этот жук внимательно посмотрел на меня, затем на капитана, затем перевел взгляд на бумаги. Он никак не мог понять, в чем фишка.

— Сей-час под-пи-шет. Он лю-убит свою ра-бо-ту, — сквозь сжатые зубы прорычал капитан по слогам.

Голова удивленно и вопросительно уставился на подельщика.

— Я тоже люблю с-сво-ю ра-бо-ту, — не разжимая зубов и сделав максимально зверское лицо, прошипел капитан.

С большим вниманием выслушав его на этот раз, Голова придвинул к себе мои бумаги и подписался на каждом листе, хотя подпись требовалась лишь на последнем. Похоже, он не настолько тупой, как кажется.

Мило улыбаясь, я поблагодарил их и, стараясь не задерживаться, рванул на выход.

После получения разрешения целый месяц четверо наших людей из команды, разбившись на пары, ходили по городу и пели песню Окуджавы «Капли датского короля».