«Добро пожаловать в Лабиринт» – высветилось на дисплее, и мелькнула карта с сигналящим маячком. Ориентируясь на маяк, Глеб и Виктория вышли к странному сооружению. Посреди ржавых цистерн, труб и распределителей белела древняя стена, сложенная из меловых блоков. Из расщелин и трещин тянулись колючие ростки, в пазах между камнями зеленела трава.

В нагрудном кармане Глеба вновь включился мобильник – незримый хозяин приглашал их внутрь лабиринта, его узкий вход был украшен небольшим портиком. Пройдя между замшелых колон, Глеб и Виктория очутились в извилистом тоннеле. У этого строения не было крыши, но стены были настолько высоки, что солнце никогда не проникало внутрь. Резкие повороты коридора образовывали узор греческого меандра, и каждый раз, когда меандр упирался в глухую стену, по обе стороны «тупика» открывались новые повороты.

Беспечное синее небо над головой, свежий морской бриз и шелест кустарника на стенах навевали обманчивый покой. Внезапно на лицо Виктории упала густая тень, девушка инстинктивно сжала лабрис.

– Не хочешь убивать, не доставай оружие, а если достала, то убей, – прозвучал знакомый насмешливый голос.

– Тень?

– Так точно!

На стене лабиринта стоял Тень. Покачиваясь на каблуках, он засунул руки в карманы белоснежных брюк и его пиджак пошел безжалостными складками. Стоя на узком гребне, Тень мастерски выбил чечетку.

– Можете оставить здесь ваш утиль, – он кивнул на чемоданы, – здесь есть раритет поважнее.

Виктория крепче сжала лабрис, и этот едва заметный жест не укрылся от Тени:

– Лабрис! – мечтательно произнес он. – Дротик амазонок, священное оружие матриархата, золотая цепь наследия, идущая издалека. Кто создал эту стальную секиру для бесконтактного боя? Кто вложил в нее уникальные технологии? Атланты? Гиперборейцы? Скифы? Русы? И почему у этой секиры два лезвия, как два крыла? Я долго размышлял об истинном смысле этой вещи и наконец нашел ответ. В тайной книге «Зогар» сказано о двух ангелах – одинаково сильных, красивых, бесстрашных… – Тень прикрыл глаза, вызывая в памяти текст:

Один из них – ты, человек со знаком Сокола. Другой – я, и ты нужен мне, как отражение в зеркале, где правое – это левое и наоборот. Выйди из тьмы и оглянись: весь мир труха! Что понимают все эти черви в нашем древнем богоносном споре, в нашем мессианстве, в нашем танце-борьбе! Вдвоем мы, русские и евреи, создали великую страну. Наши языки похожи, и многие слова понятны без перевода. Русская земля покрыта костями моих пращуров, начиная с основателей Киева-Субботы и праотца Мосоха, построившего древнюю Москву. Мы первые пришли в эти степи и горы, заселили берега могучих рек и приступили к организации жизни. В Крыму в Чуфут-Кале есть еврейские могилы двухтысячелетней давности. Мы полюбили эту страну, мы отразили ее в стихах и музыке, мы высекли ядерное пламя на полигонах Казахстана! Мы подняли на гребень волны новых мессий – Маркса и Ленина. Пора примириться, я подаю тебе руку.

– Моя рука занята, – ответил Глеб.

– Пусть так! Давай вместе владеть лабрисом! Вместо серпа и молота – символа библейской династии Маккавеев, вместо двуглавого византийского орла, он станет символом новой России и нового мира. У него два лезвия…

– И одна рукоять. Ты напрасно зовешь меня братом. Ты был прав, Минотавр, – тени не подымутся.

– Да, я – Минотавр, опасная химера. Полуариец, полусемит, последний легитимный представитель хазарской династии. Мой путь в лабиринте – без выхода.

– Ты заблудился в своем лабиринте, Минотавр!

– Напротив, лабрис разрубил все узлы на моем пути! – Тень обвел взглядом небесную синеву и живописный пейзаж, видный с высоты древнего фундамента. – Оставьте чемоданы и можете идти, вы свободны.

– Зачем тебе эта горсть раритетов? – насмешливо спросил Глеб.

– Ты прав, эти осколки ничего не стоят. Главное – Ковчег в горах!

– Что ты будешь с ним делать? – спросила Виктория. – Вернешь раввинам?

– Не стоит спешить, Ковчег ждет своего часа. В старых книгах есть указание, что истинный Мессия вернет потерянный Ковчег, тогда соберутся вокруг него дети Израиля, где бы они не находили сь, многие народы и много войск, пришедших со всех концов света. В том сражении погибнут два царя, оставив победу третьему, но прежде пелена огня скроет мир на шестьдесят дней… и я вызываю это пламя!

Виктория взмахнула лабрисом. Разящие удары рассекли пустой знойный воздух над стеной лабиринта. Тень исчез.

Острый запах разлитой нефти заполнил лабиринт. Под ногами у Глеба выступила нефть. Где-то совсем рядом взревело пламя, и тут же с грохотом взорвались цистерны. Глеб подбросил Викторию на стену лабиринта.

– Беги к вертолету! – крикнул он.

Тень бил короткими очередями, не давая Виктории прорваться к машине. Пули пропороли цистерну, еще выше и жарче полыхнула разлитая нефть. Виктория бежала наперегонки с огненным потоком, но пламя настигло и окружило ее. Под зданием заправки взорвалось подземное хранилище. День почернел от ядовитого дыма. Подгоняемый огненным потоком, Глеб выбежал из лабиринта. Он видел, как спасаясь от огня, Виктория вскарабкалась на вышку из ржавого железа, на ее вершине была небольшая площадка. У подножия вышки плескалось оранжевая плазма. Силуэт Виктории исчез среди черного смерча. Автомат Тени умолк, в дыму он потерял свои живые мишени. Широкими прыжками Глеб бежал к вертолету. Лихорадочно орудуя рычагами, он поднял машину в воздух, набрал высоту и сквозь клубы черной копоти прорвался к вышке. Виктория обреченно стояла на площадке, сжимая в руках лабрис. В салоне вертолета Глеб нашел толстый корабельный канат и прочно прикрутил его к стойке сиденья. Опасаясь в дыму задеть башню, он немного снизился и забросил канат на площадку. Виктория поймала узел. Внезапно за ее спиной мелькнул сгусток дыма, и из нефтяного пекла на площадку шагнул обгорелый фантом. Это был Тень, его белоснежный костюм обгорел и окрасился в цвета ада, местами, сквозь дыры в одежде смотрели обугленные кости. Виктория взмахнула лабрисом, но последний Минотавр не мог умереть, сила его ненависти пережигала земное пламя и заговоренную сталь.

Вертолет взмыл над огненным озером, но в последнюю секунду Тень успел вцепиться в канат. Глеб рванул на себя рычаг подъема, но перегруженная машина осела над бездной. Виктория и Минотавр висели на одной пуповине над пылающей нефтяной чашей. Сквозь густой дым девушка в последний раз взглянула на Глеба. От летучего жара трещали ее рыжие волосы, и в ярких глазах закипала синева. Она достала из-за пояса лабрис и ударила по пеньковому канату.

– Виктория!!! – крикнул Глеб в раскаленный колодец.

Вертолет вздрогнул, точно по корпусу ударили кувалдой. Удар… Еще удар… Виктория остервенело рубила канат, выпуская на волю волокна непрожитых дней и нити часов, песок секунд и пыль мгновений. С легким звоном лопнули последние волокна. Вертолет подпрыгнул, освободившись от двойной тяжести. Гаснущий крик Минотавра слился с ревом пламени. Далеко внизу среди алых языков и протуберанцев проступал лабиринт. Как все древние лабиринты, он был похож на закрученный вправо крест с лопастями-коридорами. Огненное озеро завертелось и всплеснулось, и две маленькие человеческие фигурки растворились в центре вращающегося креста. И не верилось, что эти бескрылые существа, слепленные из брения и праха земного, могут яростно делить Вселенную, и до последнего вздоха верить в жизнь, без остатка сгорая в горниле Ненависти и Любви.